– Ну, если «красивишные», – подмигнула тётя Лиза, – тогда пошли.
Они и не заметили, как под приключения Боярского с сотоварищами налепили пять подносов пельменей. Отправив из на балкон, Изольда взглянула на часы и ойкнула:
– Сколько времени уже!
– Мне пора? – догадалась Светланка.
– Теперь уж нет, милая – будешь меня прикрывать. Я в душ мыться да наряжаться, а ты сиди и слушай – если позвонят в дверь, спроси, кто. Если Витя, то открой и скажи, что я сейчас выйду. А сама в комнату его веди. Да со стола вытри. Сможешь?
– Конечно! – уверенно ответила девочка, а сама удивилась, что у пенсионерок бывают такие друзья-мужчины, ради которых надо наряжаться.
Она вытерла со стола, подмела пол, расстелила скатерть – на кресле лежала подготовленная для вечера, и села ждать. В ванной шумела вода, слышался голос тёти Лизы, подгоняющей саму себя (видимо, одинокие люди привыкают разговаривать с собой вслух), потом вода стихла и зашумел фен. Ну а затем умолк и фен, но соседка всё ещё не выходила – возможно, красилась, как это делает мама каждое утро, хотя это, конечно, и было странно, потому что бабушка у Светланки ничем себя не украшала, если только не считать жутких красных волос.
И тут раздался звонок, и девочка помчалась в прихожую.
– Кто там? – спросила она.
– Своих не узнаёшь? – весело пробасили за дверью.
Светланка открыла дверь, хотя гость и не назвался. Она придирчиво осмотрела мужчину – он был нестарый, где-то ровесник мамы, но весь какой-то огромный, укутанный, заросший, словно лесник.
Конец ознакомительного фрагмента.