– А когда возвращаетесь в Ирландию, скучаете по здешней жаре?
– Вот именно, герр Фосс. Мы жаждем разнообразия, больше ничего.
– Я никогда не вспоминаю Берлин, – вздохнул немец.
– Там сейчас дожди посерьезнее.
– Моя мать перебралась к родственникам в Дрезден. Прежде она жила в Шлахтензее, и бомбардировщики пролетали прямо над ней по пути в Нойкольн. Известно ли вам, что бомбометание отнюдь не относится к числу точных наук? В саду моей матери упало три бомбы, и, к счастью, все три оказались неисправными.
– Нет, о неточности бомбометания я понятия не имел.
– Но если бомб достаточно много… – Фосс не договорил. – А вот что бы вы сказали о бомбе другого рода, мистер Уилшир? Бомба, которая может разом уничтожить целый город. Людей, дома, деревья, памятники. Все живое и все следы, оставленные человеком.
Короткая пауза. Потрескивает дерево. Наконец‑то по изнуренным пальмам и пиниям прошелестел ветерок. Хозяин предложил гостю сигарету, и тот с благодарностью принял. Заскрипели стулья.
– Вряд ли это возможно, – произнес наконец Уилшир.
– Вы так думаете? – переспросил Фосс. – Но взгляните на развитие военной техники, и вы увидите: такое решение напрашивается. В начале прошлого века мы только входили во вкус, стреляли друг в друга из ненадежных ружей. В начале нынешнего столетия мы косили целые отряды прицельным огнем пулеметов и сбрасывали друг другу на головы снаряды с большого расстояния, даже не видя противника. Прошло двадцать лет – и вот вам воздушные налеты, тысячи бомбардировщиков, танки, за считаные дни придавливающие и покоряющие целые страны, беспилотные ракеты, летящие на сотни миль. Будет только естественно – учитывая изобретательность человека в делах разрушения, – если кто‑то придумает окончательное оружие. Поверьте мне, скоро это произойдет. Одно только хотелось бы знать… Каковы будут последствия?
– Быть может, на том войны и прекратятся.
– Значит, это будет во благо.
– Да… В конечном итоге.
– Вот именно, мистер Уилшир! А в ближайшем итоге… тут‑то главная проблема, верно? Прежде всего тем, кто создаст это оружие, потребуется продемонстрировать его мощь и свою готовность беспощадно пустить в ход эту мощь. А это значит, что, до того как кончится война, какая‑то столица – в зависимости от того, в чьи руки попадет оружие, – Москва, Берлин или Лондон, может исчезнуть с лица земли.
– Страшное дело. – Не такое уж страшное, судя по интонации Уилшира.
– Но это всего лишь логический вывод. Нынешнее поколение, быть может, еще до конца нынешней войны создаст то самое изобретение, которое Герберт Уэллс предсказывал в конце прошлого века.
– В жизни не читал Уэллса.
– Он назвал это оружие атомной бомбой.
– Вас, похоже, это сильно интересует, герр Фосс.
– До войны я изучал физику в Гейдельберге. И все еще слежу за научными журналами.
Вновь наступило молчание. Трудно было распознать его смысл: то ли какая‑то заминка возникла, то ли собеседники выстраивают дальнейшую стратегию. Паузу прервал Фосс:
– Однако тут, в Лиссабоне, где солнце светит всегда – просят его или не просят, – нам беспокоиться не о чем. Я привез вам золото. Его взвешивали в банке, расписка лежит в кейсе, но, если хотите проверить…
– Нет надобности, – возразил Уилшир и быстрым шагом пересек комнату. – Лучше сосчитайте их и удостоверьтесь: ровно сто шестьдесят восемь камушков.
– Завтра ювелир проверит их качество.
– Уверен, никаких проблем с этим не будет, но на всякий случай я завтра весь день жду дома.