Нет, только не ему… У него нет опыта.
– Фюрер отделит вооружение и боеприпасы от строительства.
– Вот увидишь: скоро прилетит рейхсмаршал. Тогда‑то мы и узнаем…
– Где сейчас Геринг?
– В Ромитене. Охотится.
– Всего в ста километрах отсюда. Ему уже позвонили?
– Геринг присоединит вооружение и боеприпасы к своему Комитету по четырехлетнему плану. Он отвечает за военную экономику. Все сходится.
– По мне, так сходится только одно. Видишь, кто там сидит?
– Как Шпеер попал сюда?
– Застрял в Днепропетровске. Прошлой ночью прилетел вместе с капитаном Найном.
– Найн доставил его? – с тревогой уточняет первый голос.
– Нет, капитан Найн прилетел вместе с генералом СС Зеппом Дитрихом и прихватил с собой Шпеера.
– Шпеер о чем‑то говорил с генералом?
Стоило прозвучать такому предположению, и воцарилось молчание. Фосс перешел к группе военных летчиков, обсуждавших детали катастрофы.
– Он привел в действие механизм самоуничтожения.
– Кто? Пилот?
– Нет, Тодт. Дернул случайно за ручку.
– Разве на борту был механизм самоуничтожения?
– Откуда? Самолет новый. Механизм не был установлен.
– С какой стати он летел на двухмоторном? Фюрер раз навсегда запретил.
– Тодту вчера напомнили об этом. Он так разозлился, что фюрер махнул рукой: черт с ним, пусть летит на этом.
– Вот почему с утра сделали проверочный полет.
– Так ты уверен, что механизма самоуничтожения не было?
– На все сто.
– Три взрыва… Диспетчер отчетливо слышал три.
– Три?
– Значит, все‑таки был механизм…
– Не было никакого механизма!
Фосс сходил к шифровальщикам проверить, не поступила ли новая информация о позициях на фронте. Забрал расшифровку и направился в оперативный штаб. В коридоре тихо, обычно день фюрера начинается не раньше одиннадцати. Однако сегодня, разумеется, все будет по‑другому? Но нет, дверь личных апартаментов плотно закрыта, эсэсовцы‑часовые стоят неподвижно.
Вебер уже работал, разбирался с поставками украинского провианта. Он даже головы не поднял. Фосс начал перебирать расшифровки.
– Тебя искал полковник СС Вайсс, – сообщил Вебер.
– Не говорил зачем? – спросил Фосс и почувствовал, как узлом затягиваются кишки.
– Что‑то насчет ящиков с документами…
– Ты уже в курсе, Вебер?
– Насчет авиакатастрофы?
– Рейхсминистр Тодт погиб.
– И наши документы были на борту?
– Да, – буркнул Фосс рассердившись: Веберу хоть бы хны.
– Черт! Вот Цайтлер обозлится!
– Вебер! – с упреком повторил Фосс. – Тодт мертв.
– Todt ist tot. Да, мертв. Ну и что теперь? Фюрер только обрадуется, когда этот ворон перестанет каркать у него над головой.
– Господи боже ты мой! Вебер!
– Сам подумай, Фосс: Тодт с самого начала выступал против русской кампании, а уж когда фюрер объявил войну Америке… пуфф!
– Что – «пуфф»?!
– Тодт был человек осторожный, очень осторожный, в отличие от нашего фюрера, который… как бы это сказать…
– Отважен.
– Ага, отважен. Хороший такой, крепкий эпитет. На этом и остановимся.
– К чему ты клонишь, Вебер?
– Не высовывайся, смотри в свои бумажки. Что происходит за дверью, тебя не касается.