– Я же говорила: платье.
– Чье это платье? – по‑английски спросила аргентинка.
Все взгляды вернулись к Анне, только графиня осталась спокойно стоять у камина, курила, вздернув подбородок, не интересуясь подобными пересудами.
– Ведь это не ваше платье, правда? – спросила одна из португалок Анну.
– Дайте девочке слюну проглотить, и она вам ответит, – снова вмешалась графиня.
– Нет, не мое. Мое в чистке. Это платье оставили в моей комнате, пока я спала.
– Я так и думала. Такое платье могла сшить только та парижанка, что живет в квартале Шиаду. Я тоже заказала у нее пару платьев.
– Смею надеяться, не то, что сейчас на вас? – съехидничала графиня.
– Я так поняла, это платье и костюм для верховой езды, который я надевала утром, принадлежали американке… и дона Мафалда тоже это знает. Она приняла меня за нее.
– Худи Лаберна, – торжествующе вскинула руки испанка.
Аргентинка со стуком поставила чашечку на кофейное блюдце:
– Какая Худи?
– Джуди Лаверн, – уточнила Анна. – Мне сказали, несколько месяцев назад ее депортировали.
– Кто это вам сказал?
– Другая американка, Мэри Каплз.
– Почем ей знать? – фыркнула португалка.
– Эта маленькая пута даже не бывала здесь, – подхватила испанка, и аргентинка радостно засмеялась.
– Джуди Лаверн погибла в аварии, – сказала графиня. – Прежде чем ее успели депортировать.
– Если вы катались в серре, вы уже видели эту дорогу, – подхватила португалка. – Она возвращалась в Кашкайш и не вписалась в крутой поворот, сразу после пересечения с шоссе на Азойю. Слетела с огромной высоты. Страшное дело. Машина буквально взорвалась. У девушки не было ни малейшего шанса спастись.
– Говорят, она пила, – зловещим эхом отозвалась вторая португалка.
– Откуда это известно? – придралась графиня. – Она сгорела дотла.
Жемчужное ожерелье внезапно сдавило Анне горло, машинальным движением она подсунула палец под бусины. Как же так, почему Мэри Каплз ничего не знала?
– Но зачем же мне дали одежду Джуди Лаверн? – еле слышно спросила она.
– Просто она оказалась под рукой, – проявила здравый смысл вторая португалка. – Вряд ли вы приехали с большим гардеробом… из Англии‑то.
И вновь взгляды оторвались от Анны, встретились, многозначительно обмениваясь тайным знанием. Это чужое платье, эти люди, «высшее общество»! Аргентинка с волосами, зачесанными так туго, что брови поднялись выше челки, испанка, всюду чующая блуд, надменно презирающая маленькую путу Мэри Каплз. Сплетницы‑португалки, удобно устроившиеся на своих пухлых задах, посасывающие нелепо разукрашенные мундштуки. Каждой позарез нужно показать, как много она знает – ни о чем. Единственный приличный человек во всей компании – еврейская графиня.
– Надеюсь, вы‑то ничего не перепутаете, как дона Мафалда, – решительно заявила Анна. – Я – вовсе не Джуди Лаверн, хотя на мне ее платье.
– Разумеется, дорогая, – приторным голосом пропела португалка. – Разве кто что говорит?
Снисходительный тон только подлил масла в огонь, и Анна уже не могла сдержаться:
– Вы все знали, что Джуди Лаверн была любовницей мистера Уилшира, и вы решили, что я тоже стану его любовницей, раз уж я унаследовала ее одежду. Так вот: я не его любовница, не буду ей, никогда, ни за что не стану его любовницей!
После такой речи ей следовало бы решительным шагом выйти из гостиной, но, во‑первых, пока разминешься со всей этой мебелью, а во‑вторых… к черту! Графиня ласково похлопала Анну по руке, то ли подбадривая, то ли пытаясь остановить.