Порой этот иностранный голос и Уилшир переходили на немецкий, уточняя какой‑то вопрос, и тогда резко и нетерпеливо вмешивался Бичем: «Что такое? Что вы сказали?»
Тем не менее из разговора довольно скоро выяснилось, что «немецкоязычные» не блокируются против Бичема, напротив, немец и Бичем Лазард объединяют свои усилия, чтобы оказать давление на Уилшира, который не хочет им уступать.
– Говорите что хотите, – ворчал Уилшир, – но, пока швейцарцы не подтвердят, что деньги прибыли, товар вы не получите.
– Разве мы когда‑нибудь подводили вас, друг мой? – возражал немец.
– Нет, но рисковать я не стану.
– Может быть, вы сочли, что из‑за высадки союзников во Франции мы решили больше не направлять свои фонды на данный вид деятельности?
– Это ваше дело. Мое дело – убедиться, что за товар заплачено. Сами знаете, товар принадлежит не только мне. Я говорю от лица группы продавцов… Это не заурядная сделка – «посылка» таких размеров и качества.
– Я знаю одно: вечером вторника будет рейс в Дакар, он отлично стыкуется с рейсом в Рио в среду утром, – настаивал Лазард. – Камешки должны быть на борту.
– С чего такая спешка?
– В Нью‑Йорке ждет покупатель.
– Он куда‑нибудь денется?
– Интересующий нас товар может достаться конкурентам.
Недолгое молчание. Слышен шум вечеринки. Опять подъехал автомобиль.
– Русским? – уточнил Уилшир.
Нет ответа.
– Когда деньги попадут в Цюрих?
– В пятницу.
– Что ж, раньше мы вели дела по‑другому, – вздохнул Уилшир. – Вам придется дать мне хоть что‑то, чтобы я мог убедить людей, которых я представляю. Может быть, они согласятся войти в ваши обстоятельства.
– Что дать? – резко переспросил немец.
– Полагаю, речь идет о бонусе, – намекнул Лазард, процентщик.
– Насчет бонуса можно поговорить, – уступил немец, – но сначала посмотрим товар.
– Теперь моя очередь напомнить, – изготовился к отпору Уилшир. – Я‑то вас никогда не подводил.
– Полно, Пэдди, – буркнул Лазард.
– Хоть раз я подвел вас? – твердил Уилшир. – Нет, никогда! Выполнял все ваши инструкции до запятой! В этой «посылке» нет ни одного мельче тридцати карат.
– Нас больше интересуют качество и цена, – возразил немец. – На этот раз требуются не промышленные камешки. Последняя посылка из Конго не вполне нас удовлетворила, и вашему ангольскому товару мы доверяем больше, но это не значит, что мы не обратимся, если что, снова в Леопольдвиль.
– Мой товар уже здесь, прямо сейчас, – заторопился Уилшир. – Готов к отправке в Дакар, как только…
– Почем? – отрубил немец, словно опустилось лезвие гильотины.
– Что вы дадите авансом? В знак добрых намерений?
– Эскудо, – предложил Лазард.
– Эскудо ни к чему… а вот то, за что вы покупаете эскудо…
– Золото? Оно хранится в государственном банке Португалии, его нельзя…
– Нельзя? – Голос Уилшира окреп. – А я слышал, после шестого июня всякое бывало.
Молчание. Ледяное, ощетинившееся молчание. Анна смотрит в камин, где валяется обуглившаяся шишка пинии: чешуйки ее раскрылись, обнажились почерневшие и побуревшие орешки. Заскрипели половые доски в коридоре. Анна осторожно повернула голову, сердце заметалось между бурдюками легких.