Это с какой‑то молодой женщины. В окно она видела, как Уилшир расхаживает по гравиевой дорожке, постукивает хлыстиком по высоким сапогам.
Неожиданно Анна ощутила, что в комнате она не одна. В дверях ванной застыла Мафалда, волосы распущены, снова никакой одежды, кроме ночной сорочки, лицо испуганное, пристальный взгляд вбирает каждую деталь, как будто она давно знакома с англичанкой и не верит своим глазам: как эта девица посмела вновь появиться в ее доме?
– Дона Мафалда, я – Анна, английская секретарша мистера Кардью, – на всякий случай представилась девушка. – Мы познакомились вчера вечером…
Но ее слова бессильны были разрушить чары. Мафалда запрокинула голову назад, все так же изумленно и подозрительно изучая гостью, а затем повернулась и вышла, от размашистого шага подол рубашки натянулся и плотно облепил поспешно двигающиеся ягодицы. Заскрипел паркет в коридоре – точно парус под ветром, – и Мафалда скрылась. Яркое утро померкло. У Сазерленда и Кардью имелись свои стратегические планы, ради которых они поселили ее в этом доме, но, видимо, своя игра была и у хозяина дома, Уилшира, и о его замыслах Анна понятия не имела.
Уилшир успел вернуться в холл, он стоял, покуривая, и одобрительно закивал при виде Анны.
– В самый раз подошло, – сказал он, провожая ее к автомобилю. «Бентли» с мягким верхом был отполирован и блестел, как новенький.
– Чей это костюм? – не удержалась она.
– Подруги Мафалды.
– Мафалда удивилась, увидев меня в этой одежде.
– Она вас видела?
– Она зашла ко мне в ванную.
– Мафалда? – небрежно переспросил он. – Вот уж фанатик чистоты. Все проверяет и перепроверяет за горничными. Вам бы… вам бы не понравилось служить в этом доме.
– По‑моему, она приняла меня за кого‑то другого. – Анна во что бы то ни стало хотела добиться от своего собеседника правды.
– За кого бы это? – краешком губ усмехнулся он. – Вы ни на кого не похожи… ни на кого из наших знакомых.
Дорога вела к берегу, затем направо по новому шоссе до Кашкайша. Анна смотрела прямо перед собой, подыскивая способы взломать блестящий и отражающий свет панцирь Уилшира. Ничего не шло на ум. Они проехали мимо порта, затем мимо старой крепости и двинулись в западном направлении. Океан разгулялся, волны били о низкие скалы, сквозь отверстия в твердой породе взмывали к небу фонтаны соленых брызг. Легкий ветерок разносил мельчайшие капельки во все стороны, они попадали на кожу, слегка пощипывали.
– Пещера Бока‑ду‑Инферну, – произнес Уилшир, обращаясь к самому себе. – Пасть Ада. Я‑то представляю себе ад малость по‑другому, а вы?
– Я знаю об аде только то, чему учили меня монашенки.
– Вы еще молоды, Анна.
– А как вы представляете себе ад?
– Ад – это тишина, а не… – начал было он, но прервался, заерзал на сиденье. – Хоть нынче и воскресенье, поговорим лучше о чем‑нибудь другом. Ад для меня…
Голос его затих, стопа нажала педаль. Мимо понеслись пинии, машина летела вдоль берега по направлению к Гиншу, ветер становился все сильнее, нес уже не только частицы влаги и соли, но и песок. Прихотливо рассыпавшиеся кучки песка сделали дорогу неровной, на скорости машина подскакивала, в ней что‑то стучало.
Проступил хребет Серра‑де‑Синтра с маяком на конце мыса. Вверх пошла дорога, пыхтя, изгибаясь, оглядываясь на пройденный путь. Наверху, на продуваемом всеми ветрами обнаженном пике, виднелась угрюмая часовня и крепостные сооружения, далеко внизу – берег с бахромой из выброшенных морем водорослей и бескрайняя Атлантика.
Достигнув максимальной высоты, дорога свернула к северу, в многослойную тучу.