– Не то чтобы вовсе рехнулась, – уточнил Роуз. – Нервы не в порядке, вот вроде и все.
– Зовут‑то ее как? – поинтересовалась Анна.
– Мафалда. Она из аристократической семьи. Прекрасные связи, огромное богатство. Особняк в Эштуриле великолепен. Прямо‑таки маленький дворец со своими угодьями. Великолепное место, – настойчиво повторил Сазерленд, подталкивая Анну принять приглашение.
– Разрешите закурить, сэр? – вежливо спросила девушка.
Сорвавшись со стула, Сазерленд поспешил поднести ей серебряный портсигар, пыхнул тяжелой серебряной зажигалкой. Антикварная вещица была до половины затянута зеленым сукном. Анна глубоко затянулась и вгляделась в склонившееся над ней лицо Сазерленда.
– Расскажите подробнее об Уилшире, – попросила она и уже без особой надобности добавила: – Пожалуйста, сэр.
– Пьющий человек. Любит это дело.
– То есть пьяница?
– Любит выпить, – подчеркнул Роуз. – Вы, кажется, тоже, судя по отчетам с оксфордских вечеринок. У вас крепкая голова, так я понял.
– Но это вовсе не значит, будто я – пьянчуга.
– Кстати, раз уж зашел разговор о дурных привычках, он к тому же игрок, – перебил Сазерленд. – Казино расположено прямо у входа в его сад. Вы как насчет?..
– У меня и денег‑то на это никогда не было.
– Но как математик вы должны разбираться в теории вероятности, картах, рулетке?
– Никогда этим особо не интересовалась.
– А чем интересовались? – задал вопрос Роуз.
– Числами.
– А, чистая математика, – откликнулся он – очевидно, разбирался в этом. – И что вас в них привлекает?
– Полнота, – кратко ответила Анна (авось отстанет).
– Полнота… а может быть, иллюзия полноты? – не сдавался Роуз.
– Нам приходится часто иметь дело с абстракциями, но связи между числами, закономерности абсолютны реальны. Строгие, четкие, неопровержимые законы.
– Лично я предпочитаю кроссворды, – отозвался Роуз. – Люблю заглядывать в мысли других людей, угадывать, как устроен их мозг.
Анна снова затянулась сигаретой.
– Да, в кроссвордах есть своя полнота, – признала она. – Если кто разбирается в них.
Она чувствовала, как впивается в тело одежда. Бюстгальтер сделался чересчур тугим, пояс юбки словно затянулся узлами. Разговор не клеился, непохоже, чтобы она пришлась по вкусу этим двум опытным разведчикам. В чем дело‑то? Вероятно, ее реплика в начале разговора и вот эти высказывания о числах и кроссвордах показались им чересчур самоуверенными. А может быть, они заранее представляли себе новую сотрудницу совершенно иначе, у них сложилось какое‑то заведомое представление, она же оказалась совсем не такой, какую они ждали. Разве с ней так уж трудно иметь дело?
– В разведке данных всегда не хватает. Никогда не бывает полной картины, – снова вступил в разговор Сазерленд. – Приходится иметь дело с обрывками, фрагментами. Особенно вам, оперативным агентам. Зачастую вы сами понятия не имеете, чем вы занимаетесь, какова ценность добытых вами сведений. Готовых ответов нет, а если б и были, вам неизвестно, каков был вопрос. Ваше дело прислушиваться ко всему и обо всем докладывать, – подытожил он.
– Живя в доме Уилшира, вы сможете добыть для нас новые имена. И вот еще к чему прислушайтесь – это имеет отношение к эндшпилю, как мы вам и говорили с самого начала, – перехватил инициативу Роуз. – Для Фау и вообще для ракет немцам требуются точные приборы.