Анна слепо бросилась на помощь. Лазард сгреб ее, сжал длинными пальцами платье на груди, бюстгальтер, грудь и отшвырнул от себя девушку.
Поволок Уилшира через всю комнату к сейфу:
– Отпирай, Пэдди! Отпирай!
– Она сказала… сказала… – задыхался Уилшир, – сказала: «Я хорошо отношусь к Бичему. Он сделал мне много добра. Но физически…» Ты слушаешь меня, Бич? «Физически он мне противен». Все понял, Бич? Физически противен.
Револьвер смотрел на него в упор.
– Выстрелишь, и кто будет открывать сейф? И бить меня тоже хватит, – спокойно остановил его Уилшир.
Лазард метнулся в сторону, вцепился в Анну, намотал ее волосы на кулак и потащил девушку к сейфу.
– Вот чего ты не мог снести, так ведь, Бич? Что она предпочла меня, мужчину вдвое ее старше, а тебе отказала, раз и навсегда.
Лазард вытащил из бара над сейфом бутылку бренди, облил горючей жидкостью голову и лицо Анны:
– Хочешь еще раз все сначала, Пэдди? Хочешь? Полюбоваться, как сгорит очередная твоя красотка?
Он вытащил из кармана зажигалку «Зиппо», открыл, щелкнул, держа у бедра как оружие. Показался ленивый желтый язычок пламени.
– Довольно, Бичем, я открою сейф! – взревел Уилшир. – Хватит, говорю, убери зажигалку!
Лазард легонько раскачивал огонек, спирт быстро испарялся от жара. Анна застыла, парализованная, только острый запах щекотал ноздри, удерживая ее в сознании. Лазард захлопнул зажигалку, швырнул девушку на пол. Уилшир подтащился к сейфу, начал вводить код, а Лазард тем временем водил стволом вверх и вниз по ноге Анны, с каждым разом все выше приподнимая подол ее платья.
– Полюбуйся, Пэдди, – приговаривал он.
Уилшир открыл сейф, с усилием потянув на себя тяжелую дверцу. Сунул туда руку и сжал револьвер, который всегда хранил наготове в сейфе, взвел курок. Вопросов к Лазарду больше не было. Он обернулся. Лазард, нехотя оторвав взгляд от обнаженной женской ноги, чуть приподнял голову, и пуля вошла ему не в лоб, а в горло. Американец рухнул, уронив оружие, обеими руками зажимая страшную черную течь в том месте, где прежде был массивный кадык. Он кашлял, задыхался, и руки его метались у горла, пытаясь удержать кровь.
– Вытащи у него ключ от двери! – скомандовал Уилшир, грозный и холодный, как зима.
Анна ползком добралась до Лазарда, обшарила карманы; тело еще билось, не желая окончательно расстаться с жизнью.
– Открой дверь, – последовал новый приказ. – Надо с этим кончать.
Он схватил Анну за руку и поволок по коридору, мимо фигурок – amor é cego – и дальше, вверх по деревянной лестнице вдоль обшитых панелями стен. Анна едва поспевала за ним, как вдруг Уилшир резко остановился.
На верхнюю площадку вышла Мафалда, как была, в ночной сорочке. Кожаный патронташ через плечо и двенадцатикалиберный дробовик в руках.
Она слышала выстрел, могла разобрать и всю беседу, подслушивая у камина, и прекрасно поняла, кому достанется следующая пуля. Анне хватило одного взгляда, чтобы понять: тут дискутировать бесполезно. Вырвала руку из обмякших пальцев Уилшира и только успела перевалить через перила в зал этажом ниже, как Мафалда спустила оба курка. Двойной заряд пришелся прямо в грудь, разорвал Уилшира чуть ли не пополам. Разорвал его сердце, легкие, уничтожил все, что его мучило.
Мафалда переломила ружье, выбросила гильзы и, не останавливаясь ни на миг, перезарядила, развернулась и направила дуло вверх. Кованый металлический канделябр, крепившийся железной пластиной к потолку, обрушился вниз. Четверть тонны металла устремилась с высоты прямо на Анну, все еще не опомнившуюся от падения через перила. Кое‑как она успела отползти в сторону. Люстра врезалась в пол, шрапнелью взметнулись черные и белые осколки.