Он протянул папку Саше, и продолжил:
– Мне скоро допрашивать инженера и Петрову эту. А ты дуй в трамвайное депо на Первую Речку и вытряси всё о ремонтах пути, контактной сети, вагонов указанных; а главное – о причастных людях. Прояви смекалку. Вернёшься – жди меня хоть до ночи. Мне ещё мотаться по другим делам.
Фёдор Крючков был в депо как петух в курятнике. При острой нехватке слесарей и, особенно, электромонтёров бронь ему дали ещё в июле 41-ого. Да и продлевали до весны 45-ого. Но и с японцами воевать его не взяли – куда необученного? Или по какой другой причине… Но Фёдор не смущался; напротив, козырял тем, что «особо ценный». А ещё – выдавал себя за брата актёра Николая Крючкова; благоразумно – сводного. Подражал «Крючку», кумиру женщин страны, безбожно; зато: «все бабы – мои!» Однако, не всё коту масленица: как-то Максимыч попал на встречу со столичными актёрами, приехавшими в Приморье, и обрадовал Н. Крючкова, что в депо работает его близкий родственник. Любимец народа едко высмеял очередного «брата». Тогда Максимыч краснел-бледнел, но на профсобрании злобно отыгрался на Фёдоре.
Конец ознакомительного фрагмента.