___________________________
Примечание:
Притча о мальчике и волках
Как-то раз один мальчик-пастушок пас овец, а рядом в лесу работали дровосеки. Мальчишка решил подшутить над взрослыми и внезапно стал кричать: «Волки! Волки! Помогите!». Дровосеки тут же кинулись ему на помощь, оставив свою работу. Но никакого волка не оказалось! Мальчишка рассмеялся — розыгрыш удался.
На следующий день пастушок решил повторить свою шутку и опять начал громко кричать «Волки!» и звать на помощь. Дровосеки опять бросили свою работу и поспешили на помощь. Но волка опять не оказалось. Дровосеки побранили мальчика и ушли. Пастушок был очень доволен своей веселой выдумкой — не каждому удается так разыграть взрослых, да еще два раза подряд!
И тут на поляну действительно вышли волки. Их была целая стая. Одному пастуху не справиться! Надо звать на помощь! Мальчик стал кричать: «Волки! Волки! Помогите», но дровосеки подумали, что он опять их обманывает и в этот раз не пришли на помощь. Волки растерзали полстада, да и сам пастушок еле остался жив.
Глава 40. Алиби
****
Двa часа дня. Пoчти знакомый коpидор. Hастойчивый зуд бeспокойства заставляет Aлекса внимательно рассматривать красивую золотистую табличку на двери и пытаться понять, что же с ней не так. Или с этим коридором. Или с ним самим. Он ещё раз сверяется с указанным в повестке номером кабинета и фамилией следователя… но ни то ни другое ни о чём ему не говорит.
А время поджимает – уже пора заxодить.
Но поднятая для стука рука замирает, так и не коснувшись двери, а всё потому, что Алекс вдруг замечает лавирующую между заполнившими коридор людьми высокую фигуру.
– Tебя тоже вызвали?
Максим заговаривает первым. Почти непринуждённо. Алекс в ответ лишь кивает. И заставляет себя остаться неподвижным, когда тот неожиданно подходит вплотную и обнимает его за плечи. Очереди в нужный кабинет нет, так что в этом коротком отрезке коридора они только вдвоём – но Алексу кажется, что даже если бы кто-нибудь обратил на них внимание, вряд ли бы увидел что-то большее, чем просто дружескую поддержку или ободрение.
Немного обидно.
Нет, не так.
Cтрашно.
Ему, как никому другому, знакомы прикосновения Максима – однако сейчас Алекса словно обнимает посторонний. И этот ускользающий взгляд…
«Он обо всём узнал, но пытается не подать вида? Почему?»
Неожиданно дверь в кабинет открывается, и на пороге появляется человек в светло-сером костюме.
– «Мы с Тамарой ходим парой»? – усмехается мягкий голос, заставляя Алекса вздрогнуть. – Чего стоим? Кого ждём?
Ну конечно, как он мог забыть?! Это же тот самый кабинет, куда Григорий привёл его после встречи с судьёй и адвокатом! Тогда мысли Алекса были забиты случившимся с мамой, так что он не особо обращал внимания на номера кабинетов и фамилии на табличках, но…
«Чёрт тебя задери! Почему опять ты?!»
– Не против, если мы зайдём вместе? – Максим задаёт вопрос немного угрожающим тоном, и его пальцы сильнее сжимают предплечье Алекса.
– Разве тебе назначено не на четыре? – наигранно удивляется следователь.
– В четыре у меня дела.
На этот раз мужчина ничего не отвечает и отступает назад.
Алекса же охватывает ступор. Кажется, он сейчас просто не способен сдвинуться с места. Но вот в спину мягко подталкивают – и ноги сами перешагивают опустевший порог.
А Григорий тем временем садится за стол и кивает на ряд стульев у стены. Максим приземляется на центральный, уперев локоть в спинку соседнего и закинув ногу на ногу – его костюм в тёмно-синюю полоску и расстёгнутая на пару пуговиц чёрная шёлковая рубашка выглядят вызывающе. И хотя Алекса сейчас меньше всего должна волновать чья-то одежда… он невольно опускает взгляд на свои потёртые и вытянутые на коленях джинсы. И поджимает губы.
– Итак, Александр Астеньев и Максим Зотов? – доносится от стола вопрос, заданный дежурным тоном.
– Они самые, – лениво отзывается Максим, склонив голову к плечу.
– Подозреваю, что ответ мне уже известен, но… – Григорий вздыхает и откидывается в кресле, – всё же спрошу: что вы делали вчера после десяти вечера и до трёх часов ночи?
Его взгляд, перетёкший на оставшегося стоять Алекса, кажется совершенно нейтральным.
Сначала к горлу подкатывает возмущение. Но уже через миг на спине Алекса выступает холодный пот.
«Чего он от меня хочет? Чтобы я сказал правду?!! Или…»
– Именно так, как вы предположили, господин следователь, – вдруг снова отвечает за двоих Максим, при этом беря Алекса за руку. И внезапно дёргая, и роняя его себе на колени. – Ве-е-есь вечер и всю-ю-ю ночь мы были о-очень заняты… поэтому понятия не имеем, что же произошло с тем парнем.
Одеревеневшие мышцы пытаются расслабиться. Надёжное тепло совсем рядом. Оно медленно проникает сквозь ткань одежды и, кажется, заливается в самое сердце. Но Алекс не заслуживает его. Даже маленькой капли…
Становится трудно дышать.
Почему-то Григорий выбирает именно этот момент, чтобы приторно-ласково улыбнуться:
– И конечно же никто вас не видел и не слышал всё это время?
– Намекаете, что у нас нет алиби? – постукивая пальцами по ноге Алекса, Максим качает головой. – М-м-м, на самом деле… где-то до половины двенадцатого ночи… да, если подумать, была уже почти полночь, когда мы посадили Екатерину в такси?
Почувствовав, что вопрос обращён к нему, Алекс неловко кивает. Он не совсем понимает, что происходит… ведь если Максим знает, что вчера он был с Григорием, то почему тогда… Или всё же не знает? И его отчуждённость и напряжённость объясняются обидой, что Алекс не брал трубку? Но если Максим поверил, что Алекс провёл вечер у Жеки, тогда получается, это алиби нужно ему самому?
И он даже не подозревает, что следователь видит весь этот спектакль насквозь?
– …Екатерина – наш риэлтор. Последние дни мы занимались поиском жилья, и вот вчера наконец-то нашли подходящий вариант…
Кажется, Григорий вполне удовлетворён тем, что слышит. Он кивает в такт словам Максима, при этом не отводя глаз от его руки. Руки, что продолжает лежать на бедре Алекса. Но когда Максим замолкает, вдруг поднимает взгляд.
– Астеньев, вы подтверждаете показания Зотова?
От непривычно строгого тона снова бросает в холодный пот. Алекс уже окончательно запутался. Но ответить что-то надо. Что-то…
– Д-да. Подтверждаю.
– Xорошо, – Григорий берёт со стола небольшой футляр, а из него – красивую, блескучую ручку, и принимается писать на чистом листе А4. – Итак, весь день и до полуночи вы были с риэлтором, а потом остались одни? Где именно?
– В нашем новом доме, – снисходительно отвечает Максим. – К сожалению, у меня плохая память на адреса, так что улицу и дом назвать сейчас не смогу… но как только доберусь до документов, пришлю вам адрес смской… Что-нибудь ещё, господин следователь?
– Да. Не подскажете, как связаться с этой вашей Екатериной? Или на телефоны у вас тоже плохая память?
– М-м-м, нет, почему… – забравшись во внутренний карман пиджака, Максим достаёт новенький телефон странной, почти квадратной формы. – Секунду.
Не в силах больше терпеть, Алекс ловит его взгляд. И хоть ему очень страшно увидеть в глазах Максима холод, сейчас важнее другое – убедиться, что тот уверен в своей задумке.
Но почему-то в чёрном омуте не удаётся разглядеть ничего.
– Кстати…
Закончив с показаниями, Григорий вытаскивает копирку из под листа, на котором писал, и там обнаруживается ещё один. Оба протягиваются Максиму и Алексу, и чтобы их взять, им приходится подойти.
– …что же это вы, как чужие? На новоселье даже не пригласите?
Отобрав у него ручку, Максим прищуривается и вздыхает. Потом молча склоняется над столом, ставя подпись в конце своего листа. Алекс же смотрит на Григория в упор. Прямо в смеющиеся голубые глаза. И вдруг спрашивает: