«Вот оно! Ах, ты, сучара…»
– Допустим, только допустим, что мой клиент согласится. Но как вы собираетесь справиться с другими обвинениями? В разрушении витрин магазина и хищении товаров?
– Мм-мм-мм, думаю, это не совсем касается вашего клиента… – мужичок сморщивает лицо, и Алексу требуется некоторое время, чтобы догадаться, что это улыбка. – Однако не думаю, что хозяин магазина откажется от также предложенной ему компенсации.
Произнеся это, тщедушный адвокат обращает внимание на протянутые ему рыжухой бумаги. Те самые, что отдала ей Надежда. Бегло пробежав взглядом по первым строчкам верхнего листа, он так же быстро изучает и остальные. После чего на его лице вновь появляются складки, видимо, означающие снисходительную улыбку.
– Не думаю, что это разумно, – проговаривает он медленно, толкая бумаги от себя и тем самым возвращая их Надежде, стоящей возле Алекса. – Если ваш клиент желает устроить скандал и превратить себя в посмешище для всего города… мм-мм-мм… нет, всё равно не рекомендую выдвигать подобное обвинение.
– Но ведь это правда! – Алекс хлопает по столу.
И мужичок вздрагивает, словно только что заметил его присутствие. Впрочем, замешательство на вытянутом лице тут же сменяется прежней морщинистой улыбкой, прибавившей ему пару десятков лет.
– Александр, выйдем.
Не дожидаясь ответа, Надежда направляется к двери, но Алекс остаётся сидеть.
– Нечего тут обсуждать.
– Уверен? – оборачивается она без особого удивления.
– Уверен. Мой ответ – нет.
– Хм… – мужичок сокрушённо качает головой и обменивается многозначительным взглядом с рыжухой, восседающей во главе стола, а потом обращается напрямую к Алексу. – Молодой человек, вы бы хотя бы о матери своей побеспокоились…
Что-то внутри Алекса обрывается и вместе со всеми внутренностями схлопывается в червоточину.
– О чём вы?
– Как же? – в четвёртый раз расплывается в морщинистой улыбке мужичок. – Разве она не лежит в кардиологическом отделении вот уже почти как два дня?
Глава 31. Предупреждение?
****
– Пpocтите…
Дверь в кaбинет открывается, и бросив быстрый взгляд на наручные часы, порог переступает мужчина с зализанными назад светлыми волосами.
– Pазве встреча была назначена не на 11:30?
В голове Aлекса ещё продолжают звучать слова задоxлика, поэтому он смотрит на вошедшего без малейшего проблеска понимания. Но никто и не ждёт от него ответа.
– Нет, всё верно, – подаёт голос рыжая обладательница безразмерной груди. – Я специально просила вас подойти к этому времени, Григорий. Проходите.
– На самом деле… – блеснувший интересом взгляд вошедшего задерживается на Алексе, но лишь на миг. – У меня вопрос, Антонина Павловна: с каких пор мы проводим предварительные слушания так поспешно? Разве дело не заведено чуть более недели назад? Документы ко мне вообще попали только сегодня утром!
«О… её зовут, как и мою маму», – вот и всё, что способен заключить мозг Алекса. Ему совершенно не интересно, кто этот лощёный мужик, будто слезший с обложки гламурного журнала для стильных плейбоев, и почему он опоздал или только сегодня получил документы. Нет, единственное, что для него сейчас имеет значение: «мама» и «кардиологическое».
– Существует возможность, что речь идёт об обычном хулиганстве, – тем временем озвучивает свою позицию рыжуха. – Но молодой человек продолжает настаивать… нет, на самом деле, сегодня он выдвинул уже новое обвинение. Посмотрите.
Этот Григорий подходит к Надежде и берёт протянутые бумаги. На его высоком и гладком лбу появляются три морщинки прямо над переносицей, напоминая какой-то известный логотип… но голова у Алекса работает так плохо, что вряд ли способна сейчас что-то вспомнить.
– Mда… Я так понимаю, примирение в любом случае невозможно, – наконец заключает мужчина и поднимает глаза на рыжуху. И почти тут же морщинки над его переносицей становятся глубже. – Ладно, раз такое дело…
Радужка у Григория оказывается светло-карей, почти медовой, а взгляд, вернувшийся к Алексу – на удивление тёплым. В последнее время никто не смотрел на него так открыто и без малейшей тени осуждения или жалости. Даже Макс.
– Господин Астеньев, вы не будете против поболтать немного наедине?
– Мой клиент не будет ни с кем говорить без своего адвоката, – выступает вперёд Надежда, недвусмысленно загораживая собой всё ещё сидящего за столом Алекса. И этот её категоричный тон…
«K чёрту, мне некогда».
– Извините. Если вопрос решён, я бы хотел уйти, – под противное скрежетание ножек о пол Алекс отодвигается от стола вместе со стулом, встаёт и почти уже направляется к выходу, но передумывает и оборачивается. – Вы случайно не знаете, в какой именно больнице лежит моя мать?
– Случайно знаю, мм-мм-мм… – ничуть не удивлённый вопросом, задохлик расслабленно откидывается на спинку стула. – А вы обещаете подумать о нашем предложении, если я поделюсь этой информацией?
Алекс опирается на стол сжатым кулаком и медленно переводит тяжёлый взгляд на немногословную рыжуху.
– Это шутка такая?
– Ох, вы меня не так поняли, – ещё шире щерится помесь человека с кузнечиком. – Конечно, я не стану ничего скрывать: ваша мать лежит в ЦГБ. Просто имейте в виду, что у вас ещё есть шанс изменить своё решение.
– Спасибо.
Алексу требуется вся его новоприобретённая сдержанность, чтобы произнести это слово без желчи и сарказма. Обойдя Надежду, он уже подходит к двери, как вдруг за спиной раздаётся:
– Подождите, Астеньев, мне всё же хотелось бы пообщаться с вами сегодня.
– Пообщайтесь с моим адвокатом, – бросает Алекс, не оборачиваясь. – А мне нужно к матери.
– Tо есть, вы не хотите знать, что именно с ней случилось?
«Случилось?..»
В голосе мужчины всё ещё слышна теплота и даже забота, но уже с примесью удивления и нетерпения. Алекс сжимает ручку двери и даже нажимает на неё… однако не спешит открывать. Он пытается заставить себя успокоиться и подумать, но мыслям тесно в голове, заполненной злостью, страхом и беспокойством.
Кто-то подходит к нему. Надежда.
– Я отвезу тебя.
Распахнув перед ней дверь, Алекс замечает плотно сжатые губы женщины и выступившие на виске бисеринки пота…
«Да она сейчас нервничает даже сильнее, чем вчера. Неужели, этот мужик так опасен? Но он совсем не похож на двух других мерзавцев…» – озадаченно обернувшись, Алекс снова натыкается на тёплый взгляд медовых глаз. Зализанные назад светлые волосы придают мужчине щёгольский вид, делая его совсем не похожим на чиновника. – «Кто он? Если тот задохлик – адвокат защиты, а рыжуха – судья, то Григорий, наверное, следователь от прокуратуры? И у него есть информация о маме… Конечно, всё можно узнать в больнице, но…»
– Хорошо.
Уже вышедшая в коридор Надежда резко оборачивается на звук его голоса. Но вместо обычного: «Уверен?» – лишь прищуривает глаза. Побелевшие губы двигаются, словно она хочет что-то сказать, но в конце концов просто отворачивается и молча удаляется по коридору. Алексу такое поведения кажется несколько странным для адвоката, но как для женщины… наталкивает на определённые мысли. Впрочем, сейчас у него есть о чём подумать и кроме этого.
– В таком случае, прошу в мой кабинет, – Григорий уже успел подойти к Алексу, и теперь придерживает дверь над его головой, пропуская вперёд. И надо сказать, что ростом этот блондин лишь немного уступает Максиму.
Кроме того, у них есть ещё что-то общее… едва уловимое.
Снова отбросив посторонние мысли, Алекс перешагивает порог и через пару шагов останавливается, не зная, куда идти дальше, но ранее придерживающая дверь рука уже опускается на плечи и подталкивает в направлении, противоположенном тому, куда ушла Надежда.
– Нам на пятый этаж.
В мягком голосе не слышно фальши. Но Алекс всё равно ускоряет шаг, высвобождаясь из-под твёрдой руки – впрочем, та без всякого сопротивления послушно соскальзывает с плеч.