– Чёрт, я прям как какой-то преступник, объявленный в международный розыск!
Алекс не знает, смеяться ему или изобразить огорчение.
– Скорее жертвой. Я слышала… ты сын его первой любви… то есть, женщины, которая была его первой любовью. Поэтому всеми этими действиями он защищает вовсе не Максима…
А вот в голосе Иры огорчение совсем не наигранное. Она вздыхает и извлекает из маленькой жёлтенькой сумочки, размерами больше похожей на кошелёк, маленький чёрненький смартфончик с логотипом обгрызенного яблока на задней крышке. Алекс понятия не имеет, кому она собралась звонить – может, таинственным охранникам, стерегущим Макса? Или отцу? Или…
– Алло, пиццерия?
«Ха?»
– Я хочу подтвердить заказ на Ивлева, сто двадцать пять… а ещё скажите, это правда, что если вы не доставите её за пятнадцать минут, за заказ можно не платить? О-отлично! Тогда ждём! Квартира?.. Нет, никакой квартиры, клиент ждёт в жёлтой Toyota iQ на въезде во двор Ивлева, сто двадцать пять… Спасибо.
– Кхм…
Сверкнув на Алекса голубыми глазами, Ирина изображает довольно любезную улыбку.
– А мы с тобой давай-ка пока поболтаем. Не против?
– Нет, вроде.
– Отлично. Тогда вопрос первый: ты любишь моего брата?
Ни единого звука не вырывается из горла Алекса, хотя он добросовестно открывает рот.
– Ну так что? – поторапливает Ирина, постукивая по телефону коротким коготком, выкрашенным в чёрный.
– Я не знаю, – наконец выдаёт Алекс. И видя, как чёткие бровки девушки начинают сходиться над переносицей в точности, как у её отца, быстро добавляет: – Я никогда не любил до этого. Влюблялся, наверное, но… нет, я не знаю.
– Хорошо… – Ирина облизывает нижнюю губу и косится на лобовое стекло. – Терпеть не могу типов, готовых кричать на каждом углу, как сильно они влюблены.
– Кхм…
– Мой брат – далеко не самый хороший человек, – продолжает она, всё так же глядя в какую-то ей одной известную точку на капоте машины. – Но даже он заслуживает счастья. Однако… да, боится. Не доверяет никому. Потому что его много раз предавали. Обещали верить – и не верили. Обещали относиться, как к нормальному – но не относились. И потому он… да, можно назвать это пессимизмом: Максим в первую очередь всегда ожидает худшего. Возможно, он считает, что так жить легче. А может, делает это неосознанно. Но уже составив себе мнение о чём-то, никогда его не меняет.
Сделав паузу, Ирина закусывает нижнюю губу и возвращает взгляд к Алексу:
– Джеф, я хочу, чтобы ты понял: он может выстроить вокруг себя стену и излучать уверенность, но помни – глубоко внутри мой брат отчаянно желает, чтобы его приняли таким, какой он есть. Это не значит, что он не хочет меняться – нет, Максим старается быть лучше, стать лучше. Но как и каждому человеку, ему нужна поддержка. Но не от каждого он способен её принять. К сожалению, я… не смогла ему помочь…
Постепенно её голос замолкает: приятный, бархатистый, легко меняющий интонацию и способный выразить целую палитру эмоций – но вот лицо в это время остаётся почти бесстрастным.
«Действительно, семейная черта. Или все жители столицы с детства приучены держать покерфейс?»
Алекс молча смотрит на неё.
И подпрыгивает на сидении, когда за спиной вдруг раздаётся стук. Обернувшись к дверце, он видит широкую улыбку парня в бело-зелёном комбинезоне – тот почти прижимается козырьком кепки к непрозрачному снаружи стеклу и держит на виду коробку в пару сантиметров высотой и больше полуметра шириной. Но пока Алекс глупо рассматривает его, Ирина распахивает свою дверь, высовывается и громко спрашивает:
– Даю сто баксов за твою форму.
– Простите?
Алексу из машины видно, как тускнеет улыбка курьера. Тот распрямляется и даже делает шаг назад.
– Мне нужна твоя форма, парень, – терпеливо поясняет Ирина.
– А пицца?
– И пицца тоже.
– Н-но… что я скажу начальству?
Кажется, в ответ Ирина пожимает плечами, но точно сказать трудно – в поле зрения Алекса только её нижняя половина, обошедшая машину и почти загородившая ему вид.
– Сам придумаешь. Я просто заплачу тебе за неё.
– Не знаю… меня могут уволить… – продолжает телиться курьер – полноватый парень невысокого роста. Чуть дальше у дороги стоит его мотороллер, выкрашенный в белый и зелёный, как и фирменный комбинезон с чиби-поваром в роли логотипа на груди.
– Сто пятьдесят.
– Мадам… девушка, понимаете, я даже не знаю, как вы собираетесь использовать мою одежду…
– Двести. И ни цента больше. Или я вызову другого курьера. Из другой пиццерии.
Похоже, аргумент оказывается убедительным – да и кому захочется продолжать торговаться, рискуя остаться вообще ни с чем? Однако Алекс не может поверить, что Ирина реально готова выложить больше десяти тысяч рублей за какую-то форму… Но она делает именно это. И курьер, оставив на капоте свой комбинезон вместе с кепкой, снятой с него твёрдой рукой девушки, практически бегом улепётывает к мотороллеру.
Форма оказывается очень тонкой. Её явно специально изготовили так, чтобы одевать на другую одежду, даже верхнюю, типа куртки. Но когда Алекс натягивает этот комбинезон поверх своих джинсов и худи, тот повисает на нём, как на вешалке.
– Не мой размер…
Он пытается улыбнуться, но Ирина в ответ на замечание лишь раздражённо дёргает плечом:
– Извини, в пиццериях нет услуги по выбору курьера определённого роста и веса!
Они оба стоят снаружи машины, и девушка придирчиво осматривает Алекса. Потом одевает на него кепку и передаёт коробку с пиццей, дожидавшуюся на крыше.
– Ладно, сойдёт. Значит так, тебе нужен пятый подъезд, триста сорок пятая квартира.
– А если встречу кого-то, кто знает меня в лицо? Или просто заподозрит?
По идее, Ирина и так сделала для него всё, что могла, и об остальном можно позаботится и самому, но вдруг у неё уже есть готовое решение? Однако девушка в ответ пожимает плечами.
– Придумаешь что-нибудь.
Остаётся только вежливо улыбнуться. Поблагодарить. И наконец-то пройти через ворота и попасть во двор сто двадцать пятого дома по улице Ивлева.
И у нужного подъезда заметить огромную серебристую машину. Кажется, Максим говорил, что Валерий предпочитает авто посветлее – и правда, с той чёрной этой не сравнится, светлее будет разве что чисто белый. Однако «нянь» сидит внутри… Надвинув кепку поглубже на лицо, Алекс проходит на расстоянии метров трёх от него и останавливается перед дверью подъезда. Домофон. Конечно же, набор триста сорок пятой квартиры не даёт никакого результата – слышно, что прозвон идёт, но никто не отвечает.
Тогда Алекс набирает триста сорок четвёртую.
– Кто? – почти мгновенно доносится из динамика.
И с механическим жужжанием над дверью поворачивается небольшая камера.
Она вынуждает Алекса проглотить уже готовое сорваться с языка: «Почта!» – ведь если его видят, врать бесполезно. А тут ещё где-то за спиной громко хлопает дверь машины. И покосившись через плечо, Алекс видит приближающий силуэт в знакомой фетровой шляпе с загнутыми полями.
«Чёрт…»
– Молодой человек, вы принесли пиццу? – голос с хрипотцой, звучащий из динамика, становится громче, словно человек подошёл ближе к микрофону. – Но мы не заказывали.
«Нянь» всё ближе. Алекс почти чувствует его тяжёлую руку на своём плече. И быстро выпаливает:
– Может, это сюрприз от кого-то из ваших друзей? – он делает вид, что сверяется с приклеенной к коробке бумажкой. – У меня тут чёрным по белому напечатано: квартира триста сорок четыре. И улица и дом тоже совпадают. Разве что кто-то городом ошибся. Ха-ха!
Закрепив шутку усмешкой, Алекс слышит такую же, только менее уверенную, в ответ. А подошедший сзади мужчина уже дышит в затылок. И наверное, просто ждёт, чем закончится разговор. Но вот раздаётся тихий тональный звук, потом щелчок, и дверь немного отходит в сторону. Не медля ни секунды, Алекс дёргает её на себя и залетает в подъезд.
– Подождите! – летит в спину.