«Не нужно!.. Джеф, тебе правда не… ах… не обязательно… но ты продолжай… вот так, сильнее… да…»
На этот раз Максим тщательно контролирует ритм. Чувствуя напряжение в Джефе, чуть ослабляет ласки и посасывания, но тот ещё теснее прижимается к его лицу, словно пытаясь достать до желудка, и в то же время старательно гуляет пальцами по восстановившему твёрдость стволу, впиваясь раскалёнными губами в кожу живота и лаская влажным язычком выемку бедра.
«Понял тебя…»
Разведя тугие ягодицы, Максим на ощупь проникает пальцами во всё ещё податливо растянутое отверстие, раздвигая его как можно шире – но он даже не успевает добраться до упругого узла в глубине, как тело над ним вдруг каменеет, а через миг начинает судорожно подёргиваться, нутро же Джефа сжимается так, что пальцы Максима оказываются надёжно захвачены в плен. И это ощущение молнией передаётся его члену. Кончая второй раз, Максим сглатывает терпкую сперму, окружённый божественным запахом любимого тела, в очередной раз убеждаясь, что никогда и ни с кем ещё не испытывал такой полноты и безраздельности чувств. Даже под кайфом.
«Ты – мой наркотик. Ты – моя слабость… но главное, что ты мой».
По мышцам разливается усталость. Завалившийся рядом на землю Джеф укладывает голову ему на бедро. Молчит. Тяжело дышит. Максиму тоже не хочется ничего говорить – заснуть бы… но не посреди же леса?
Ещё чуть-чуть. Он полежит так ещё немного, наслаждаясь ночной природой и заполнившей тело негой. А потом подхватит Джефа на руки и отнесёт в тот шумный дом, где под взглядами удивлённых гостей, ещё не отправившихся спать, поднимет своё чудо на второй этаж. Даже если все спальни уже заняты, Максим обязательно найдёт для него уголок, даже если самому придётся послужить матрасом и подушкой. А утром они вернуться домой и снова займутся безудержным сексом. И будут заниматься им до следующего дня. Или месяца. Или года. Или до конца жизни. Хотя Максим сомневается, что будет способен поддерживать такой темп в преклонные годы, но даже если член его перестанет вставать, а виагра работать, он уверен на все сто процентов – даже тогда ему будет хотеться обнимать постаревшего и одряхлевшего Джефа, и засыпать с ним под боком…
– Я люблю тебя.
– …я тебя тоже.
*
*
*
*
*
*
*
*
*
*
В это же время где-то недалеко…
– Ты их видишь?
– Да вон, бля… закончили вроде!
Кирилл, он же Тодор, сплёвывает на ближайший куст и косится на светлое пятно, мелькнувшее где-то справа. Это пятно постепенно увеличивается, приближаясь, но вот ей на встречу выступает узкая фигура со светящимися серебром в лунном свете волосами. Колян. Он же Снежок.
– Что? – запыхавшийся парень обводит троицу озадаченным взглядом, не понимая, почему ему преградили путь.
– «Ты сюда не ходи, ты туда ходи, а то снег в башка попадёт…» – басом отвечает ему Владимир, выходя из-за толстого ствола старой сосны с мирно склонённой к плечу головой. – Короче, там опасная зона, вертайся взад.
– Э-э… овраг, что ли? А вас, типа старожить поставили?
– Типа того, – видимо, решает не спорить Владимир.
Сколько они уже развернули таких шатунов за последние полчаса? Человек десять? Вот и этот, равнодушно скользнув взглядом им за спины, разворачивается и убегает в поисках своей курочки.
Кирилл же, с отвращением размазав уже сотого комара, посмевшего приземлиться на его лицо, снова сплёвывает на куст:
– Тц… да скоро они там? Жрать охота… бля, если бы мне кто десять лет назад сказал, что я у этого петуха на стрёме стоять буду – ноги бы переломал тому сказочнику!
– Угомонись. Сам же предложил. И вообще, тебе ещё по морде от Асиного парня получать – готовься.
– …бля… – Кирилл одаривает Владимира тяжёлым взглядом. – Может, вместе?..
– У тя совесть есть?
– Не, нету. И вообще, меня дома жинка ждёт, так что будьте добры, вызовите мне такси…
Владимир хмыкает и качает головой. Снежок же молча достаёт из кармана сотовый.
– Сдурел? – мгновенно прикрывает светящийся экран Кирилл. – Эти же заметят!
Глядя, как он уводит Коляна в кусты, Владимир качает головой и думает о том, что кому-то уже давно пора стать честнее. Хотя бы с самим собой. Потом переводит взгляд на примятые кусты возле одиноко стоящего дерева на поляне впереди. На смутно виднеющиеся там обнажённые тела.
«Может, и мне уже пора жениться? А то всякие херня уже в голову лезет…»