«Я схожу с ума… какая досада…»
– Ладно, погнали!
Тряхнув головой и спрыгнув с камня, Максим направляется к берегу. Алекс плывёт следом. И хотя становится всё мельче и мельче, он всё равно продолжает какое-то время разгребать руками воду и болтать в ней ногами, пока песок не начинает царапать грудь и живот. И только добравшись по суши, он вдруг вспоминает нечто важное и поспешно оборачивается.
– Эм, а где моя… одежда?
Камень, где до этого возлежал Максим, девственно пуст. Тоже обернувшись и обведя накатывающие на берег волны озадаченным взглядом этот бугай вдруг вытягивает губы трубочкой и отворачивается.
– Что? – Алексу показалось, что он сейчас что-то сказал.
– Я куплю тебе новую! – уже громче повторяет Максим.
А ведь он даже сланцы свои умудрился не потерять! Хорошо, что Алекс не стал снимать джинсы, да и обувь с ценными вещами оставил на берегу. Правда, натягивать кроссовки на мокрые ноги явно не стоит, как и совать бумажник и телефон в мокрые карманы… так что приходится понести всё это в руках.
Сначала кажется, что Максим направляется обратно остановке, но добравшись до дороги, почему-то пускается в путь вдоль неё. Мелкие камешки то и дело попадают Алексу под босые ступни, но он послушно бредёт за ним следом, стараясь ступать по кромке земли, избегая раскалённого асфальта и чувствуя, как солнце всё сильнее жжёт спину и плечи. А ведь у него светлая, очень светлая кожа… которая вместо того, чтобы загорать, обычно сгорает. Конечно, он мог бы попросить Максима одолжить ему рубашку… но наверное, её будет не так-то легко снять из-за довольно объёмного гипса. И вообще – можно ведь и потерпеть. Мужик он или не мужик?!
Правда, терпеть приходится не долго – очень скоро на дороге появляется автобус, и стоит им обоим оглянуться и замахать руками – как тот тормозит, подняв клубы песка и пыли. Поднявшись по двум ступенькам внутрь, Алекс ловит на себе любопытные взгляды нескольких пассажиров – и тут же вспоминает про свою врождённую скромность. И о том, около какого именно пляжа из подобрали. Хотя казалось бы общение с Максимом уже давно должно было избавить Алекса от такой досадной застенчивости, однако же… именно из-за неё он всю дорогу до города прячет глаза, забившись в угол на раскалённом сидении и трясясь на ухабах.
Хорошо, что путь обратно с пляжа занимает не намного больше времени, чем путь туда – всего минут пятнадцать.
Плохо, что Максим выбирает чуть ли не главную улицу города (судя по размеру и обилию брендовых магазинов), чтобы покинуть автобус.
– Ты правда хочешь сделать это здесь? – несмело следует за ним к выходу Алекс, перебирая руками по скользким поручням.
– Ваши вопросы, молодой человек, становятся очень двусмысленными, – хмыкает тот и протягивает кондуктору несколько мелких бумажек.
Они и правда выходят в довольно оживлённом месте. И тут же направляются в ближайший бутик с одеждой. При этом Алекс морально готовится услышать возмущённые крики или, по крайней мере, почувствовать на себе недовольные и осуждающие взгляды. Однако вместо этого их обоих вдруг обступают два улыбающихся и совершенно одинаковых парня в блестящих фиолетовых рубашках.
«Близнецы? И это типа униформа такая?»
Чуть осмелев и оглядевшись, Алекс спотыкается на месте.
«Что это за магазин?!»
Всё вокруг блестит и сверкает: шляпы, рубашки, жакеты, брюки… даже трусы! Стразы, перья, металлические вставки – от них глазам сразу становится больно. А двое продавцов-консультантов щебечут что-то, словно и не парни вовсе, а девки. Максим молча указывает им на Алекса. Его джинсы всё ещё мокрые, а выше пояса он всё ещё обнажён. Один из мальчиков, склонив голову к плечу, обводит его взглядом с ног до головы, а потом, прицокнув языком, исчезает где-то в подсобке… второй же деликатно, чуть ли не двумя пальчиками, подталкивает Алекса к кабинке с зеркалом.
И в этом зеркале тут же отражается узник концлагеря, явно подвергшийся зверским пыткам, если судить по раскрасневшимся от солнечных ожогов плечам и ранам от пуль выше локтя. Солёная вода смыла следы йода и пластыря, но серо-буро-малиновые разводы никуда не делись. Конечно, если вывернуть руку внутрь и прижать к телу, можно частично скрыть это безобразие, но… лучше уж париться в куртке с длинными рукавами!
– Они тобой займутся, – успокаивающе улыбается Максим, задёргивая следом за Алексом занавес.
И начинается ад.
Кожаные жакеты в облипку, маечки на цепочках, вместо бретелек, короткие топики в леопардовой раскраске, просторные хламиды с разрезами от копчика до пупа – всё это тащат к нему в кабинку снова и снова.
– Я это не надену! – мотает головой Алекс, когда ему в очередной раз приносят что-то среднее между костюмом Веры Сердючки и Леди Гаги.
Он трогает свои джинсы и вновь и вновь повторяет: «что-то вроде этого», «попроще», «нет, не надо страз», «и в обтяжку тоже не надо» – но его, кажется, совершенно не понимают. Самое безобидное, что ему предлагают – пошлую рубашку в сеточку с блескучими нашивками на месте сосков.
– А-а-а!!! Макс! Хелп ми, пли-и-из! Сэйв ми!
И спасение действительно приходит в ответ на этот отчаянный крик: отдёрнув занавеску и ворвавшись в кабинку, Максим протягивает Алексу что-то джинсовой расцветки, но из более лёгкой ткани и кажущееся вполне безобидным. А ещё запечатанные в шуршащий пластик трусы и светло-серые кожаные шлёпки.
Не заподозрив подставы и наконец-то оставшись один, Алекс решает начать с трусов – его собственные пока даже не думали высыхать.
И обнаруживает, что трусы эти какие-то странные: узкие и с дыркой на жопе.
«Ладно, не кипятись», – обращается Алекс к самому себе. – «И вообще, признай, носить такое под нормальной одеждой даже забавно…»
Однако назвать принесённую Максим одежду «нормальной» можно только с натяжкой. Мало того, что новые джинсы, пусть и свободны в штанинах, почему-то врезаются в яйца – если спустить их чуть ниже по бёдрам, то ещё терпимо, но эта жилетка… во-первых, на ней нет застёжек. От слова – совсем. То есть, носить её можно только распахнутой. Во-вторых, с рукавов свисают какие-то нитки, будто эти самые рукава только что-то весьма бесцеремонно вырвали с мясом… Ну и общий покрой…
«Дерзко, очень дерзко… не пойму, что именно тут не так, но этот прикид словно кричит: выеби меня!»
Или дело не в одежде? А в его телосложении? Дрыщ вроде Алекса в таком наряде выглядит не жалким, но почти трогательно беззащитным и вызывающе сексуальным. И даже подкожные кровоподтёки на внутренней стороне руки лишь добавляют его образу бесшабашности.
Это странно и это пугает – когда то, что обычно пытаешься скрыть, так беззастенчиво выставляют напоказ.
– Ты правда хочешь, чтобы я в этом…
Алекс не знает, как лучше закончить фразу. Отодвинув занавеску, он встречается глазами с Максимом. Тот отводит взгляд от продавца, с которым только что болтал, и в свою очередь осматривает показавшегося из примерочной кабинки Алекса с ног до головы. Потом подходит ближе, проводит пальцами по волосам, взлохмачивая, и кивает:
– Да, нормально. А тебе не нравится?
– Хм-м…
Есть знаменитая поговорка – про дарёного коня и его зубы. К тому же, если Максим выбрал это для него…
– Немного… вызывающе, не находишь? – наконец неловко признаётся Алекс. И добавляет уже совсем еле слышно: – И эти трусы…
– Иногда полезно немного раскрепоститься. К тому же не забывай, здесь тебе не Россия.
Произнеся это, Максим протягивает продавцу карту, и тот скрывается за прилавком, а его брат-близнец уже складывает одежду и обувь, оставленные Алексом в кабинке, по небольшим отдельным пакетам.
– Ну что, а теперь набьём желудок?
Едва выйдя на улицу, одним метким броском Максим отправляет оба эти пакета в мусорный бак.
– А?!
– Давно хотел это сделать, – похлопав снова споткнувшегося Алекса по плечу, Максим направляет его к пешеходному переходу через дорогу.
И было вспыхнувшее в груди возмущение быстро гаснет. Алекс понимает, что любой другой на его месте высказал бы Максиму пару ласковых: в конце концов, выкидывать чужие вещи без спроса – такое себе… но он не зол, а лишь немного смущён.