Oднако вместо того, чтобы пуститься в пространные объяснения, он переводит взгляд на виднеющийся за забором корпус больницы и вздыхает:
– Я пока даже не думал об этом…
– Ясно, – быстро становится серьёзным Максим. – Я тебя понял.
И вдруг поднимает руку – уже почти проехавшее мимо такси резко виляет к обочине и даёт задний ход. Пропустив Алекса на заднее сидение и забравшись следом, Максим бросает водителю вроде бы на английском: «Гашбитч», – в ответ тот кивает и в свою очередь демонстрирует три оттопыренных пальца. На что Максим протягивает ему три одинаковые бумажки по сотне.
– Это дорого или дёшево? – спрашивает Алекс, когда машина трогается с места.
– Это нормально, – пожимает плечами Максим: больше правым, чем левым. Его взгляд направлен в окно, на всё быстрее проплывающий мимо забор медцентра. – Насчёт твоей мамы – не волнуйся, это очень хорошая больница. Моей сестре тут делали операцию…
– Вот как? Удачно?
– Угу.
Алекс вздыхает. Он чувствует себя виноватым за испорченное настроение, поэтому решает не углубляться в эту тему. А тем временем улица, по которой они проезжают, расширяется, тут и там начинают мелькать магазины, но кажется, все они пока закрыты. А потом машина вдруг сворачивает на четырёх-полосное шоссе – и здания за окнами резко сменяются на павильоны и длинные заборы.
– Куда мы?.. – не выдерживает Алекс.
Он слышал что-то похожее на «битч», но ведь «берег» – понятие растяжимое.
– На нудистский пляж, – хитро прищуривается Максим, шире разводя колени и съезжая ниже по сиденью (в этот раз с размером салона ему повезло). – Но не волнуйся, вряд ли там кто-то будет в это время…
– М-м-м… нудистский… Значит, туда можно без плавок? Экономно… – Алекс косится на бандаж справа от себя и покоящуюся в нём руку в гипсе. – А тебе разве можно купаться?
– Я помочу ножки…
Cнова эта улыбка, как у чеширского кота. Алекс кивает и переводит взгляд обратно за окно. И судя по тому, что он там видит – они уже выехали из города. Зелёные поля, небольшие домики, какие-то бетонные постройки… кажется, поездка будет долгой. Однако не успевает он так подумать, как такси вдруг совершенно неожиданно останавливается. И лишь выбравшись наружу, Алекс замечает небольшую забетонированную площадку на обочине и какой-то дорожный знак.
«Автобусная остановка?»
А ещё он тут же чувствует <i>его</i> – влажный и солёный воздух. Xотя Алекс раньше не вдыхал ничего подобного, но в Ярославле тоже есть пляжи… правда, вода в Волге пресная… и при приближении к ней у него ни разу не возникало такого странного давящего ощущения…
Максим берёт его за руку и ведёт по протоптанной дорожке в коричневой, очень рыхлой земле, похожей на смесь глины и песка, в которой всё же умудряется что-то расти. И уже через несколько десятков шагов Алексу открывается вид на бесконечное тёмно-синее пространство, далеко на горизонте почти сливающееся с бирюзовым небом.
Оно нереально огромно!
Будто раскинувшийся на тысячи километров живой, дышащий исполин!
– Море? – глупо спрашивает он, но ветер, кажется, уносит вопрос.
Дорожка петляет по рыхлой земле, пока наконец не сворачивает резко вниз – и Алекс, набрав полные кроссы песка, почти скатывается к отмели. От обрыва до изумрудной на просвет воды – всего несколько метров. Вокруг – ни души. Волны разбиваются о беспорядочно накиданные плоские камни хлопьями пены. Прямо в сандалиях Максим заходит в эти хлопья и оборачивается:
– Весь пляж к твоим услугам, Джеф! Раздевайся!
Он почти кричит.
– Щас! – Алекс тоже повышает голос. – Бегу и падаю!
– Как знаешь! Дело твоё!
Пожав плечами, Максим отправляется дальше. У берега довольно мелко, но вот ещё несколько шагов – и его брюки уже по колено скрываются в морской воде. Усевшись на большой, высоко торчащий над поверхностью волн камень, он беззаботно подставляет лицо ослепительно яркому солнцу и принимается не спеша расстёгивать рубашку. Пока наконец соблазнённый, Алекс не скидывает кроссовки, и оставив внутри одного из них телефон, а другого – бумажник, подворачивает джинсы повыше и тоже заходит в воду.
Сначала она обжигает холодом.
Но вот пальцы ног зарываются в густой и упругий песок – и Алекс блаженно прикрывает глаза. Это и правда приятно. Ещё шаг, ещё… прохлада щекочет кости и ползёт всё выше… волны набегают безжалостно, толкая и норовя увлечь за собой обратно к берегу. Подойдя к Максиму и его камню, Алекс уже примеривается тоже запрыгнуть на удобную плоскость, но вдруг нога Максима выныривает из воды и поддаёт ему под зад – и Алекс, сделав по инерции пару неуклюжих шагов, всё-таки плюхается в набежавшую волну. С головой. Плеск оглушает, едкая соль тут же забирается под пластыри и вгрызается в поджившие ранки, ладони упираются в дно… и Алекс выталкивает себя обратно из оказавшейся на вкус ужасно противной воды, в которой будто бы растворили слишком много соли, соды и ещё хрен знает чего.
Теперь он весь мокрый. И джинсы, и футболка и куртка…
– Т-ты!
– Ну что, остудился?
Кажется, это впервые, когда Алекс видит, как Максим смеётся. Так заразительно. От души. И этот смех будто бы омывает Алекса изнутри, избавляя от недовольства и затаившегося беспокойства. Случившееся чуть более суток назад сейчас кажется лишь дурным сном. Шагнув к Максиму, Алекс сгребает в кулаках мягкую ткань рубашки, словно собираясь стащить его в воду в отместку – и в чёрных смеющихся глазах мгновенно вспыхивает беспокойство – но вместо того, чтобы потянуть его за собой, Алекс поддаётся вверх и прижимается к напрягшимся губам поцелуем. В этом поцелуе нет ничего особенного. Да и не поцелуй это вовсе, скорее просто касание. Но когда губы Максима раскрываются в ответ, и мягкий язык вдруг неожиданно жёстко проталкивается сквозь зубы, пока сильная рука обвивает Алекса за поясницу, не позволяя сбежать – мир замирает. Солёный ветер, жаркое солнце, прохлада воды, властное проникновение – всё смешивается и заполняет Алекса целиком. Наверное, что-то вроде этого и называется «счастьем».
Однако Максим вдруг разрывает поцелуй.
– Эх, если бы не моя рука… ух и отодрал бы я тебя сейчас…
Мокрая одежда облепила тело и тянет вниз. Пользуясь тем, что его отпустили, Алекс стаскивает куртку месте с футболкой через голову, лишь поморщившись, когда пластырь отдирается вместе с тканью, потом закидывает влажный ком на камень рядом с Максимом, и дразняще расплывшись в ухмылке, падает спиной прямо в набегающую волну. Вода кажется слишком жёсткой. И удерживает его тело без каких-либо усилий. Лишь покачивает вверх-вниз, словно баюкая. Максим наблюдает за ним уже с лёгкой улыбкой, будто бы за ребёнком, и Алекс не отказывает себе в удовольствие нырнуть. Хотя плавать в джинсах не то чтобы удобно, но снять их сейчас кажется просто нереальной задачей, так что он отправляется бороздить прибрежные воды прямо так. В прозрачной зелёной пелене мелькают разноцветные рыбки, а пару раз он вдруг оказывается в стае медуз, солнечные блики проникают до самого дна, подсвечивая камни и разный мусор, колышутся водоросли…
Алекс не знает, сколько проходит времени, когда устав, он возвращается к растянувшемуся на камне и вовсю загорающему Максиму.
– Я хочу есть.
– Я тоже, – не открывая глаз, отзывается тот. – Сколько времени?
– Понятия не имею…
Протяжно вздохнув, Максим тянется к карману брюк. Достаёт телефон. И тот едва не падает в воду – Максим успевает поймать его за самый уголок.
– М-м-м, да, можно уже возвращаться…
Он широко зевает и словно нехотя принимает сидячее положение. Сейчас Максим кажется разомлевшим сонным тюленем, разве что не настолько жирным. Мышцы его живота больше не выделяются так чётко, как в день приезда в Ярославль, да и весь он уже не выглядит таким уж спортивным, но всё равно его фигура остаётся мощной и внушающей уважение, даже с этими кровоподтёками тут и там… Странно, однако Алексу кажется, что будь Максим даже толстячком, он бы всё равно сейчас любовался им. Любовался бы и мечтал зарыться в упругие складки.