А он думал. Всю дорогу на «скорой», трясясь в дребезжащей «буханке». И думает до сих пор, сидя на этой обтянутой полиэтиленом кушетке в окружении холодных, покрытых потрескавшейся плиткой стен травмпункта и глядя на коричневый и тоже плиточный пол.
Максим не поднимает головы, даже когда дверь кабинета открывается и вместо отошедшего куда-то врача порог переступает мужчина в фуражке и с погонами старшего лейтенанта.
– Гражданин Астеньев? – приподняв фуражку, вошедший почёсывает висок. – Опять вы вместе?
Он кажется притворно удивлённым и странно возбуждённым. И Алекс вспоминает: это тот самый мент, Исаев, сливший московскому олигарху информацию о нахождении сына и получивший повышение. Последний раз они виделись в РУВД. Похоже, лейтенант думает, что сегодня снова преставился шанс отличиться… только зря. Алекс почему-то уверен, что Юрия Зотова уже некоторое время вообще ничего не интересует из жизни Максима.
Взгляд сам собой возвращается к загипсованной от кисти до середины плеча руке сидящего на кушетке парня. Лейтенант тоже смотрит туда.
– Пальцы двигаются?.. Кулак сжать получается?.. Ау? Гражданин Зотов?
Только после третьего окрика Максим словно нехотя поднимает взгляд, но в тени тяжёлых век почти не видно глаз, покрасневших из-за множества лопнувших капилляров.
– Мне нужны ваши показания, – терпеливо объясняет лейтенант Исаев своё появление.
– А без них доказательств недостаточно?
Поставленный таким образом вопрос заставляет лейтенанта озадаченно склонить голову и перевести взгляд на Алекса. Вряд ли его волнует душевное состояние потерпевших, но кажется, Исаев опасается злить Максима. И потому меняет свою цель.
– Астеньев, можно начать и с вас. На вас тоже напали?
Похоже, в его глазах Алекс не выглядит жертвой. Лейтенант явно не в курсе деталей произошедшего, а так как Алекс перед поездкой успел нормально одеться, скрыв бинты под джинсами и курткой, то сомнения вполне понятны. Однако прежде, чем он успевает сформулировать ответ, в кабинете раздаётся тяжёлый вздох:
– Обязательно сейчас?
– Не обязательно, – лейтенант оборачивается обратно к Максиму, – но, если не ошибаюсь, у вас уже куплены билеты на самолёт?
– А? – Алекс от удивления моргает пару раз. – То есть, вы хотите сказать, что мы сможем сегодня улететь, если дадим показания?
– Более того, – взгляд лейтенанта темнеет, – я настоятельно рекомендую вам сегодня улететь. Павел Голова взят под стражу, как и другие участники нападения, но кто знает, что предпримут остальные члены его шайки? И не выпустят ли его под залог? К сожалению, полиция…
– Я понял, – кивает Максим.
Исаев тоже кивает и садится за стол врача.
– Итак, во сколько всё началось?
– Около восьми часов вечера раздался звонок в дверь…
Пока Максим говорит, Алекс молча вслушивается в сухой голос без малейших признаков эмоций. Словно все они были выпущены на волю ранее, и теперь в душе Максима не осталось ни сил, ни желания злиться. Или там поселилось что-то иное, более сильное, но пока не видимое снаружи.
– Подождите, – вдруг Исаев перебивает Максима. – Как вышло, что вы так легко впустили их в дом? Неужели пришедшие не показались вам подозрительными?
– Мне показались настоящими их пистолеты.
– А где в это время были вы, гражданин Астеньев?
– Он был в спальне, – Максим снова не даёт Алексу ответить. – Если бы я сразу понял, что они пришли из-за него… если бы только догадался, что они собираются сделать…
– То что? Подставились бы под пули? Или отпинали бы всех в стиле Рембо?.. Гражданин Зотов, честно говоря, я немного удивлён, что ни у кого из напавших не обнаружилось серьёзных травм… но это лучше, чем если бы вы превысили пределы самообороны. К тому же, нашлись люди, которые видели подозрительную толпу, ввалившуюся в ваш дом, и позвонили в полицию, и наряд прибыл так быстро…
Исаев говорит вроде бы взволнованно, но легкомысленно. А последние слова произносит со странным выражением, словно не верит в возможность подобного везения и лишь озвучивает официальную версию. Интересно, знает ли он, что произошло на самом деле? И должен ли Алекс тоже косить под слепого дурочка?
– Ладно, – сам обрывает себя лейтенант. – Итак, первую травму вы получили?..
И вот опять. Как же равнодушно звучит его голос. Будто лейтенанта больше волнует состояние здоровья напавших.
– Когда попытался закрыть дверь, – тем не менее довольно терпеливо отвечает Максим. – Меня ударили рукоятью пистолета по голове.
– И всё? А когда сломали руку?
– …не помню.
– Когда меня притащили, – встревает Алекс. – Он попытался вырваться и отвлечь внимание на себя… и делал это каждый раз, когда мне угрожала опасность…
Только сейчас Максим поднимает на него воспалённые глаза. И взгляд его будто затянут матовой плёнкой.
– …это было безрассудно, – добавляет Алекс.
– Я должен был просто смотреть?..
– Но тогда ты бы не пострадал…
Высокие скулы стремительно белеют. Максим с силой сжимает зубы и опускает голову.
– Кхм… а какого рода опасность угрожала вам, гражданин Астеньев? – негромко напоминает о своём присутствии лейтенант.
– Они требовали, чтобы я…
– Они пытались нас сломать, – резко выдаёт Максим, сплёвывая на пол. – Чтобы Джеф… Александр… не просто забрал заявление, но даже думать забыл о возмездии. Тот говнюк всё твердил, не затыкаясь, какая он большая шишка, и что ему ничего не стоит растереть нас в порошок в случае непослушания.
– Вашей жизни угрожали?
– …
– Да, – снова вклинивается Алекс. – Xоть у них и были газовые пистолеты, если бы они выстрелили в глаз, висок или… в промежность… в общем…
Начав говорить довольно уверенно, он спотыкается на середине и постепенно замолкает. А Исаев тем временем продолжает быстро писать от руки.
– Ещё тот хмырь признался, что это именно он напал на того сопляка… – вдруг вспоминает Максим, – как его… Стрельцова.
– Да неужто? Кхм-кхм… была бы у нас запись его признания…
Лейтенант произносит это вроде бы между делом, но заставляет Алекса напрячься. А всё потому, что около часа назад, пока Максиму накладывали шину, кое что случилось. Алекс тогда как раз собирался покинуть холл, чтобы одеться, а Григорий бродил между оставшихся нераспакованными ящиков. Медсестра отогнала его, чтобы хоть немного успокоить своего подопечного и заставить сидеть неподвижно. И вдруг следователь громко спросил у Максима, не находил ли тот чужой телефон. А когда узнал, что не находил – посмотрел на Алекса в упор: «Странно. Я специально оставил его в неприметном месте… хм, куда же он мог подеваться?»
«Что за бред?! Зачем тебе понадобилось тут что-то оставлять?!» – разъярился тогда Максим.
«Ну… после случившего с Николаем Стрельцовым я подумал, что к вам тоже могут нагрянуть интересные гости… так что встроенный в телефон жучок должен был записать что-нибудь интересное, даже если бы села батарея… хм-хм-хм…»
Алекс стойко выдержал его взгляд. Но почувствовал что-то вроде раскаяния – если бы он не нашёл телефон и не перепрятал, сейчас у полиции была бы весомая улика, но… сделанного не воротишь. Тем более, если не очень хочется. Однако разве шайку Павла Головы не взяли с поличным? Да и Николя теперь ничто не мешает указать на него пальцем.
– …и затем вы выстрелили в окно, чтобы привлечь внимание соседей или прохожих? – тем временем Исаев, похоже, уже заканчивает записывать и уточнять показания Максима.
– Именно так.
– Не плохо, не плохое… – следует вздох, в котором можно различить некоторую долю разочарования, но мент выдавливает из себя улыбку. – Ну… думаю, этого будет достаточно.
– Это всё?
– Ага.
Максим немного удивлённо наблюдает, как следователь протягивает ему бумаги для подписи, а потом складывает их в папку.
– И мы можем уехать из страны? – спрашивает Алекс, тоже поставивший подпись под копией показаний.
– Ага, – снова кивает Исаев, но прежде чем направиться к двери, добавляет: – Только вам, гражданин Астеньев, нужно будет скоро вернуться. Сегодняшнее нападение наверняка объединят с вашим делом, и суд перенесут, так что не забудьте уточнить новую дату.