Однако значение этой меры нельзя преувеличивать: многие местные феодалы вошли в опричнину, а выселение остальных было проведено лишь частично; пострадали в основном родственники опальных, которым туго пришлось бы и в земщине.
В опричнину была взята тысяча служилых людей (к концу опричнины число опричников выросло примерно до 6 тыс.). Они составили отдельные от земских полки, возглавлявшиеся опричными воеводами. В опричнине действовала и своя Боярская дума. Приказы остались в земщине, но часть дьяков Иван IV взял в опричнину.
Иностранцы-современники писали, что царь создал опричнину по наущению своей второй жены - кабардинской княжны Марии Темрюковны. Возможно, эти слухи были вызваны тем, что брат царицы князь Михайло Темрюкович Черкасский стал одним из самых видных опричников. Один из поздних летописцев говорит, что царь учредил опричнину "по злых людей совету" Василия Михайловича Юрьева, двоюродного брата царицы Анастасии, и Алексея Даниловича Басманова - отпрыска старинного боярского рода Плещеевых, опытного воеводы. Это был один родственный кружок: М. Т. Черкасский был зятем В. М. Юрьева, а сын А. Д. Басманова Федор был женат на племяннице царицы Анастасии. У колыбели опричнины стоял кружок старых московских бояр, родня двух первых жен царя Ивана.
Опричное руководство по своему социальному составу почти не отличалось от старого Государева двора. Там было много князей, отпрысков старых боярских родов, существовало и местничество. Роль опричнины определял не ее состав, а тот факт, что опричники были личными слугами царя и пользовались полной безнаказанностью. Тем самым усиливались и самодержавие, и его деспотические черты. Свою слабость, обусловленную неразвитостью государственного аппарата, власть пыталась компенсировать жестокостью.
Опричнина не изменила структуру феодальной собственности на землю. Ведь выселение земских из опричных уездов фактически осталось на бумаге, а ссылка под Казань князей ряда родов (Ярославских, Ростовских, Стародубских) закончилась через год их амнистией и возвращением вотчин. В результате опал и казней изменился персональный, но не социальный состав феодалов-землевладельцев. Крупное феодальное, в том числе княжеское, землевладение пережило опричнину.
Но тем не менее опричнина серьезно подорвала пережитки удельной старины в стране, хотя вряд ли царь ставил перед собой именно эту задачу: он стремился лишь к усилению своей личной власти. Первым из этих пережитков была относительная самостоятельность церкви, которая выступала еще как союзница, а не простой придаток царской власти. В 1566 г. оказался вакантным митрополичий престол: митрополит Афанасий не хотел быть "опричным" митрополитом. Иван Грозный призвал на митрополию игумена Соловецкого монастыря Филиппа Колычева. Отпрыск боярского рода, он постригся в монахи из-за участия в мятеже Андрея Старицкого. С самого начала он потребовал отменить опричнину, но затем дал обещание в нее "не вступаться". Однако многочисленные казни, часто невинных людей, к тому же из близкой Филиппу среды, заставили его смело выступить с обличением царя. Митрополита по клеветническим обвинениям низложили и заточили в монастырь. Свержение Филиппа подорвало самостоятельность церкви.
Главным политическим соперником Иван IV считал Владимира Андреевича Старицкого. В 1566 г. царь отобрал у удельного князя отцовский удел с преданными ему служилыми людьми и заменил новыми землями. Вскоре он решил расправиться с ним окончательно. Повар царя донес, что Владимир подговаривал его отравить царя. Ложный донос был, вероятно, инспирирован самим Иваном: ведь и повара вскоре казнили. Осенью 1569 г. царь приказал Владимиру Андреевичу, его жене и младшей дочери принять яд, а мать князя казнили в Горицком монастыре.
Осенью 1569 г.