Джеймс, улыбаясь, сначала пригладил растрепанные волосы, а потом привычным жестом снова их растрепал.
— Последнее письмо было в июне, чувак! В чем дело? Я думал, ты свалился с метлы и подыхаешь где-то в предместьях Ипсвича!
— Отец отправил Гермеса в Азию, так что я совершенно оторван от мира, — улыбнулся он, потирая шею. — А с метлы я свалюсь, когда мир перевернется.
Сириус не ошибся, Джеймс и в самом деле сильно вытянулся и окреп за последние несколько месяцев. Решающим фактором, наверное, были регулярные многочасовые игры в квиддич с сыном пекаря Гансом... ну и всякие другие игры с его сестрой Греттель.
— Скажи-ка, Джим, меня обманывают мои глаза, или ты все-таки решил сломать свою палочку и снизойти до тяжелой жизни маглов? — спросил Сириус и обвел небрежным жестом разруху, среди которой то тут, то там вспыхивали исчезающие и появляющиеся хроновороты. — Смотри-ка, коробки и все-такое... ты рехнулся? — сочувственно спросил он.
— Да это... — он поморщился. — Матушка наткнулась во время уборки на корзину с грязным бельем.
— Это все объясняет.
— А когда она вытряхнула ее, из нее кое-что выпало.
— Глаза единорогов, пожизненный запас марихуаны, голая вейла? — Сириус, уже дымя сигаретой, протянул Джеймсу пачку и зажженную палочку.
— Хуже, — сказал Джеймс, затягиваясь. — «Тайны Леди Морганы», — он выдохнул дымок, вытянув шею. На каждом слове вырывалось крошечное облачко дыма — словно горечь по безвременно уничтоженным журналам. — Целая пачка, представляешь?
Сириус сипло засмеялся, дымя носом, как дракон.
— Причем ладно бы только мои! — чтобы дать выход накипевшим чувствам, Джеймс досадливо пнул гнома, который пытался незаметно подобраться к кустам малины. — Половину из них я вообще в глаза не видел! Отец не только не признался, а сам отобрал у меня палочку и чуть ли не пинком отправил в эту ебучую обитель зла.
Неожиданно позади них раздался страшный треск и громкий человеческий вскрик.
— Это еще что? — улыбка еще не сошла с лица Бродяги, но серые глаза уже настороженно вспыхнули, а рука метнулась к карману.
Джеймс искоса взглянул на сарайчик и затянулся.
— Не что, а кто. Это я.
— Что? — Сириус посмотрел на друга так, словно засомневался в его душевном здоровье.
— Я, — спокойно подтвердил Джеймс. — Я уже несколько часов только и делаю, что пытаюсь выбраться из этого сарая. Хроновороты, — пояснил он в ответ на недоуменный взгляд Сириуса. — Все сломаны и отбрасывают меня назад каждые пять минут. И каждые пять минут я сталкиваюсь в сарае с самим собой, пугаюсь и запускаю в себя долбанным вонючим зельем. А стоит мне выйти из этого сарая, как я обязательно или чихаю, или спотыкаюсь, роняю коробки, и оп-ля, опять сарай! Так и рехнуться недолго, это просто ад... да кончай ржать!
Подвывая от смеха, Сириус повалился на ствол яблоньки. Неожиданно раздался звук бьющегося стекла, окно сарайчика лопнуло, и наружу повалил густой зеленый дым.
— Кажется, пора. Дай сюда, — Джеймс отобрал у Сириуса волшебную палочку и коротким взмахом заставил все рассыпанные хроновороты дружной стайкой вернуться в коробки. После чего еще раз взмахнул палочкой и пробормотал: — Эванеско!
Коробки исчезли вместе с содержимым, дверь сарайчика распахнулась, заставив их обернуться, но... наружу никто не вышел.
Воцарилась тишина.
— Вот почему я живу один, — философским тоном проговорил Сириус, утирая слезы, когда они шли к дому. — Мои «Тайны» никого не тревожат, поэтому я их разбрасываю по всему дому, — он с силой обхватил Джеймса за плечи. — Перебирайся ко мне на лето, Сохатый? У меня хорошо — подземная сауна, бар, пустой дом, а вместо придурковатого эльфа — симпатичная магла. «Мистер Блэк, Боже, вы словно из ниоткуда появились!», «Мистер Блэк, я, наверное, не в себе, но кто-то гремит цепями по ночам», «О-о, Сириус, ты просто читаешь мои мысли!», — на последних словах Джеймс вынул сигарету изо рта и окинул друга веселым недоверчивым взглядом. Сириус усмехнулся, прижав ладонь к груди. — Серьезно, Джим, перебирайся, здорово повеселимся!
— Это оттого, что тебе так хорошо, ты то и дело приползаешь к нам подкрепиться? — Джеймс хлопнул его по спине, открывая дверь в кухню.
Сириус не ответил, потому что в этот момент на него пахнуло ароматом жареного мяса и супа, и все его мысли и чувства слились в урчании, донесшимся из желудка.
Дорея Поттер сидела за кухонным столом и чинила одежду. Под вечер она сменила красивое, но неудобное платье на просторную мантию из сливочного шелка, расписанную тончайшим узором ирисов.
Окошко, ведущее в сад, было открыто, и в него заглядывала ветка бузины, усыпавшая стол и корзинку с нитками и иголками крошечными белыми цветочками. Влетающий в окошко теплый ветер волновал занавески из белого муслина и гонял по столу лепестки.
На каменной плите у нее за спиной развернулось целое представление, в главной роли которого выступала кастрюлька, источающая божественный аромат свежего супа, а также доска и нож. Мягко постукивая по доске, нож нарезал овощи и счищал их в кастрюлю, а большая деревянная ложка выписывала в супе изящные круги. Перечница и солонка порхали над этой размеренной работой, как две упитанные пчелки.
На кухонном шкафу тихонько бормотал радиоприемник:
«... удалось подавить сопротивление. В качестве оружия мракоборцами были использованы серебряные пули и иглы. Источник, пожелавший остаться анонимным, утверждает, что это — далеко не последний для Брентвуда организованный протест больных ликантропией, и что в будущем времени волна перекинется на соседние графства. С места событий специально для волны «Эхо Мерлина» специальный корреспондент Чарли Кок из северного Брентвуда...»
Трехцветная кошка, развалившаяся на деревянном подоконнике, сердито дернула хвостом, когда ее зацепила покачивающаяся ветка, жеманно перевернулась во сне на другой бок и с коротким «мяу» вывалилась в сад.
Дорея с улыбкой взглянула на опустевший подоконник и снова опустила глаза на шитье.
Трава за окном зашуршала — кошка отправилась на гномью охоту. Где-то на дереве заухала сова. Должно быть, Карлусу доставили очередной заказ. В саду раздался уже двадцатый или тридцатый по счету хлопок.
Дорея тяжело вздохнула, поджимая губы.
Ну, подумаешь, нашли у сына журналы с голыми ведьмами. Что в этом такого удивительного? Мальчики есть мальчики. Как будто Карлус не хранил у себя ничего подобного в его возрасте. А пару лет назад Джим и Сириус скормили саламандре упаковку взрывчатого перца, ящерица чихнула, и комнату вместе с уборной начисто снесло взрывом. Ну и что же? Но даже тогда он так не бушевал.
А сегодня...
Волшебница еще раз вздохнула.
По ее мнению, мальчик мог бы вполне отделаться простой уборкой дома.
Радио тихонько захрипело ненавязчивой мелодией, и начался рекламный блок — преувеличенно восторженный голос диктора восхвалял удивительные возможности метлы фирмы «Нимбус».
Снова в саду зашуршала трава — на этот раз громко и размеренно, но не успела Дорея даже поднять голову, как дверь резко отворилась, заставив ее испуганно подскочить.
— Мам, у нас гость! — крикнул Джеймс, входя на кухню.
— Бог ты мой, Сириус! — Дорея всплеснула руками, когда на кухню следом за Джеймсом вошел запыленный уставший мальчик. — Здравствуй, дорогой! — она заспешила к ним.
Сириус, улыбаясь, сделал шаг навстречу низенькой волшебнице и тут же попал в крепкие объятия. На него пахнуло ароматом супа, свежести и еще чего-то волнующего, женского, материнского. Он крепко обнял волшебницу и зажмурился.
Мерлин, кто бы знал, как дорого бы он заплатил за то, чтобы эта добрая и любящая женщина была его родной мамой. Он тяжело сглотнул и улыбнулся, когда она его выпустила.
— Мерлинова борода, опять похудел! — пробормотала Дорея, сжимая лицо Сириуса мягкими ладонями и разглядывая его на свету. — И под глазами круги. Ты плохо спишь? Зря ты от нас переехал, я и тогда говорила и... — не переставая говорить, она взмахнула палочкой. Из шкафа с готовностью выпорхнули чистые тарелки. — ... лучше было бы, если бы мы могли за тобой присматривать. Джеймс, положи булочку, дорогой, ты ведь не ел целый день, я сейчас вас обоих накормлю.