Едва Джедди пришел к такому выводу,какналбуунегопрорезалась
морщинка и возле губ появилось выражениеупрямства.Онпродолжалсидеть,
глядя в открытую дверь на гигантских светляков, бредущих по тихим улицам.
Если это послание было от Иды, о чем она могла писатьему,какнео
примирении? Но в таком случае, зачем она вверилась сомнительной и ненадежной
бутылке? Ведь для писем существует почта. Бросать в море бутылку списьмом!
Это легкомыслие, это дурной тон. Это даже, если хотите, обида!
При этой мысли в нем пробудилась гордыня, которая заглушила всепрочие
чувства, воскрешенные в нем найденной бутылкой.
Джедди надел пиджак ишляпуивышел.Вскореоноказалсянакраю
маленькой площади, где играл оркестр илюди,свободныеотвсякихдели
забот, гуляли и слушали музыку. Пугливые сеньоритытоиделопроносились
мимо него со светляками в черных, как смоль, волосах, улыбаясь емуробкои
льстиво.
Воздух одурял ароматами жасмина и апельсинных цветов.
Консул замедлил шагивозледома,гдежилБернардБрэнигэн.Паула
качалась в гамаке на галерее. Она выпорхнула, словно птицаизгнезда.При
звуках голоса Джедди на щеках у нее выступила краска.
Ее костюм очаровал его: кисейное платье, всевоборках,смаленьким
корсажем из белой фланели - какойстиль,сколькоизяществаивкуса!Он
предложил ей пойтипрогуляться,ионипобреликстаринномуиндейскому
колодцу, выкопанному под горой у дороги Сели рядом наКолодезномсрубе,и
там Джедди наконец-то сказал те слова, которых от него такдавнождали.И
хотя он знал, что ему не будет отказа, он весь задрожал от восторга, увидев,
как легка была его победа и сколько счастья доставила онапобежденной.Вот
сердце, созданное для любви и верности. Не былоникокетливыхужимок,ни
расспросов, ни других, требуемых приличиями, капризов.
Когда Джедди в этот вечер целовалПаулуудверейеедома,онбыл
счастлив как никогда.
Здесь, в этом царстве лотоса,
В этой обманной стране,
Покоиться в сонной истоме -
казалосьему,какимногиммореходам до него, самым упоительным и самым
легким делом. Будущее у него идеальное. Он очутился в, раю, где нет никакого
змея. Его Ева будет воистину частьюегосамого,недоступнаясоблазнами
оттого лишь более соблазнительная. Сегодня он избрал свою долю, и его сердце
было полно спокойной, уверенной радости.
Джедди вернулся ксебе,насвистываяэтусладчайшуюипечальнейшую
любовную песню, "La Golondrina" (5). Удверикнемунавстречупрыгнула,
весело болтая, его ручная обезьянка.