Наверное, так одевался лорд Байрон, хотя и не был бизнесменом. Князев брезгливо вдохнул запах варящейся курицы и, не разуваясь, пропер в комнату.
Из-за обилия рыжей шерсти в кресло садиться он не захотел, а больше было некуда, потому что мой диван тоже чистотой не блистал.
- Чем обязан приходу столь дорогого гостя? - осведомился я, встав напротив.
- Деньги украли.
- Это хорошо.
- Что?
- Когда есть чего красть.
- Оставьте.
- Я при чем?
- Поможете?
- Что?
- Найти!
- Что? Или кого?
- Кто - я знаю. Найти нужно деньги.
- Много?
- Сто.
- Ну что такое для Князева сто...
- "Лимонов", - прервал он, и я заткнулся.
- А в милицию?
- Не хочу!
- Почему?
- Украла жена.
- О-ля-ля! Такая солидная, почтенная дама...
- Нет, не та. У меня последнее время другая была.
- Помоложе лет на...
- Двадцать пять, а что?
- Нормально. Меняя количество лет на качество тела, мы вершим прогресс. Диалектика!
- Не фиглярствуй, Гончаров. Чем у тебя воняет? Дышать нечем!
- Псом и курой, - гордо ответил я и любезно добавил: - Если кому не по нутру, могут выйти.
- Я к вам пришел с серьезным деловым предложением, а вы...
- С каким?
- Прийти к взаимно выгодному соглашению, составить договор и работать.
- То есть искать пропавшие миллионы, которые уперла неблагодарная супруга?
- Да!
- Скажите, Степан... э-э-э...
- Ильич.
- Ну да... А почему вы деньги в банке не хранили?
- Ну, видите ли, это в общем-то мое личное дело... Но... если вы... интересуетесь, то... Должна была состояться... гм-м... крупная покупка, и...
- Нет, Князев. - Сухим тоном следователя я выдвинул версию: - Вы, Князев, скрываете свои доходы от налоговой инспекции! - И весело заржал, потому что влепил в яблочко.
Он завякал нечленораздельно:
- Да как сказать... какая, наконец, разница?
- "Где фланговый, а где племянница", - блестяще перефразировал я Козьму и, довольный, пошел снимать куриную пенку.
- Вы будете, наконец, серьезно слушать меня? Сто "лимонов" - сумма для меня нешуточная, и десять ваших процентов, если...
- Что-что? - Мне стало чертовски нравиться сегодняшнее утро. Лучезарно улыбнувшись, я изрек: - Двадцать пять!
- То есть?
- Процентов!
- Ты что, сдурел?
- Отнюдь, - ответил я смущенно. - Тридцать пять! - Но, не выдержав, швырнул ложку на стол и заорал: - Ты что, тупой? Или дуру гонишь, в игрушки играешь? Ты понимаешь, что их сначала найти нужно, эти твои "лимоны", на что я не очень-то рассчитываю. Ведь наверняка перед тем, как похитить деньги, она отработала пять-шесть вариантов. И не за один день, а, наверное, вычисляла, сопоставляла все плюсы и минусы неделями, месяцами.
Кажется, он понял всю смехотворность произошедшего торга. Хлюпнулся на табуретку и тоскливо-просяще, барбосом смотрел на меня. Так вот и замерли: я с поварешкой возле своего варева, а рядом - полные надежд и чаяния две пары глаз. Но помочь я мог только Студенту, потому как по опыту знал, что князевскую подругу найти трудно. Почти невозможно. Это ведь с виду они глупышки-обаяшечки, а заглянешь в душу - "обыкновенные крокодилы", причем умные, расчетливые и хитрые.
- Степан Ильич, давайте, как вы хотели, говорить серьезно. Сейчас вы расскажете мне все, что знаете, причем абсолютно ничего не утаивая. Сразу оговорюсь: все полученные от вас сведения обязуюсь не использовать вам во вред, если, конечно, они не носят откровенно уголовного характера. Ну а ваши отношения с налоговой инспекцией оставлю на вашей человеческой совести.
Дальше. Если я с самого начала пойму, что дело тухлое и мне его не вытянуть, либо оно связано с мафиозными раскладами, то я выхожу из игры. Причем без возврата аванса, который я у вас возьму. Также я прекращаю следствие, если пойму, что оказываюсь невольным пособником чьих-либо преступных действий. Вот, собственно, и все мои условия.