- Нет, Рила, оставь меня.
Вопреки указаниям, служанка прошла в небольшое помещение и поставила поднос рядом с одинокой свечой на низкий столик у кровати. Затем присела на край матраса, со вздохом пригладив разметавшиеся по подушке волосы хозяйки.
- Когда мне было столько же, сколько вам сейчас, мою деревню сожгли драконы. Мать погибла в пожаре, а отца и брата изрубили на куски, словно скот. Не помню, каким чудом мне удалось избежать плена или изнасилования, но судьба направила меня через пологие горы, на юг, во владения вашего короля. Он мог бы избавиться от меня или отправить назад в Лансиопу1…
- Я не хочу слушать твои истории, - Аделла оборвала рассказ Рилы и села, прижив колени к груди, - ты всегда стараешься оправдать отца в моих глазах. Не нужно. Он не спасал тебя. А всего лишь сделал своей рабыней. И любовницей.
Рила вздрогнула на последней фразе, испуганно обернувшись к выходу.
- Мы с ним не…
- Брось, он спит со всеми служанками во дворце, почему ты должна быть исключением? Из-за ожогов? Он и не такое потерпит ради…
- Не надо, принцесса! – Рила резко встала. Ее глаза блестели, - не вымещайте злость на мне.
С минуту Аделла всматривалась в лицо своей служанки, затем зажмурилась, мотнув головой и прошептала:
- Прости. Мне страшно. Если он узнал то, что знать не должен, нам не избежать наказания.
- Нам? – Рила вновь приблизилась, - о, Всевышний2, неужели вы осмелились…
Тяжелые шаги заставили ее замолчать. Занавеску отшвырнули в сторону, чуть не сорвав ее и в комнату вошел король. Лицо – напряженная маска, глаза сверкают, губы сжаты в тонкую линию. Пламя свечи задрожало от ветра, принесенного им, но не погасло, выпрямилось, разбрасывая по стенам ломанные тени.
Рила склонила голову и быстро ушла, оставив Аделлу с ним наедине. Девушка опустила взгляд к сжатым кулакам и вздрогнула, увидев плеть.
- Снимай платье, Аделла.
Лед в голосе пустил по телу дрожь и сжал в колючие тиски сердце. Значит, все-таки узнал.
- Папа… - она вскочила на ноги, пятясь в самый дальний угол, - ты даже не выслушаешь меня?
- Я устал закрывать глаза на твои похождения! – он сорвался на крик, делая широкий шаг в ее сторону, - сколько раз мне нужно напомнить о наших законах? О запретах Тринадцати? Что не доступного твоему пониманию в простых истинах?
- Что тебе сказали? Меня оклеветали, я ничего плохого не делала!
- Оклеветали?! Тебя видели валяющейся в траве с войником! Словно потаскуху! Подожди, еще вернется этот мерзкий растлитель, неблагодарный предатель… его высекут прилюдно и оставят на жаре привязанным к столбу!
- Кто нас видел, папа? Кто? У тебя есть три свидетеля? – Аделла кричала в ответ, но голос ее предательски дрожал. Ей было все равно, что их слышали все, кто находился рядом с королевским шатром. Она понимала – если отец явился к ней с плетью, значит он полностью уверен в ее вине.
- Я не позволю тебе порочить мое имя, - он резко сбавил тон, приближаясь еще на шаг, - тем более сейчас, когда Лорелия уезжает на Север. Я найду тебе достойного жениха, союз с которым укрепит наш дом, а не разрушит!
- Между нами ничего не было, - на глаза навернулись слезы, - и я не выйду замуж по расчету! Я не бездушная кукла, у меня есть чувства, желания, мнение, наконец!
- Ах, желания, говоришь! – он вновь вспыхнул, мгновенно оказываясь рядом, хватая ее за шиворот и бросая на кровать, лицом вниз, - сейчас я выбью из тебя эти нечистые мысли. И скажи спасибо, что не при толпе, на площади Даарии!
Слезы брызнули из глаз. Аделла сжала простыни в кулаки и зажмурилась, предчувствуя боль. И та не заставила себя долго ждать.
Хлесткий звук рассечения воздуха и удар. Девушка выгнулась, вскрикнув, но тут же замолчала, прикусив кулак. Она вытерпит это унижение, но никто не услышит ее плача.
Хлыст обжигал снова и снова, пока кожа не онемела от боли, а простыни под Аделлой не стали влажными от слез и крови. Она насчитала восемь ударов. По закону, за первое нарушение их должно быть тринадцать. Тело дрожало от мучительного ожидания следующего взмаха отцовской руки, но в комнате повисла тишина, нарушаемая лишь ее приглушенными всхлипами.
Матрас прогнулся от тяжести чужого тела, и она облегченно выдохнула.
- У меня сердце обливается кровью, дочка. Ты слишком долго играла на моем терпении, – голос короля казался напряженным и сдавленным, будто ему что-то мешало говорить. - Думаешь я не знал о всех твоих свиданиях и встречах под луной? Говоришь, ничего не делала? Считаешь, наказываю зря? Что ж, буду молить Богов об этом. Потому что если ты окажешься испорченной, и твой муж от тебя откажется… Я не приму тебя обратно.
Аделла молчала, еле сдерживаясь, чтобы не закричать. От боли, обиды и несправедливости.
Наконец, отец поднялся и, не сказав более ни слова, вышел. Практически сразу же послышались торопливые легкие шаги.
- Ох, милая, как же вас так… - голос Рилы Аделла слышала, как в тумане.
Не в силах больше сдерживаться, разрыдалась в голос.
9. Лорелия
Лорелия крепче обняла Азгара, вдыхая сладкий медовый запах его каштановых кудрей. Братишка был на целых десять лет ее младше, печальнее всего расставаться именно с ним. Когда они в следующий раз встретятся, он скорее всего будет юношей, достойным кресла Лорда наместника в любом из городов. Жаль, что ей не удастся проследить за его взрослением.
- А когда ты вернешься, Лори? – он отстранился первым, заглядывая ей в глаза.
Насыщенная зелень, как у отца, Рейналта и Аделлы. Лишь только Лорелия унаследовала теплый карий оттенок глаз мамы.
- Не знаю… Мы только до северной столицы будем добираться два месяца, если не дольше. Но как только прибуду, обязательно напишу.
- А я не могу отправиться с тобой?
- Увы, нет. Ты нужен здесь, ты защита и опора нашей маме.
- Для этого есть Рей. А я хочу с тобой!
Упоминание старшего брата неприятно сжало сердце. Уж от кого, а от него точно надёжностью не пахнет.
- Рей - наследник. Он помощник отца. Маму и Аделлу защитить некому. Обещай, что не дашь их в обиду, - она мягко улыбнулась, растрепав и без того непослушно торчавшие локоны мальчишки еще сильнее.
Плечи Азгара поникли, взгляд уткнулся в землю. Она знала, что ее младший братик вот-вот заплачет, но старалась делать вид, что не замечает этого. Папа учил не поощрять слабость. И как бы не хотелось возобновить объятия, Лорелия отвернулась к маме.
Она была грустной, но глаза оставались сухими. Едва им с сестрой исполнилось двенадцать, их готовили к скорому отъезду из отчего дома, но мало кто думал, что будущий муж окажется настолько далеко. И странно, что мама так спокойно приняла отъезд Лорелии. Ведь она уезжала не в соседний город, а на Север. Чужой, враждебный, смертельно опасный. И счастье, что мужчина, увозящий ее оказался ей не безразличен.
Рассказать о своих чувствах она так и не успела, побыла дома всего три дня и теперь нужно было отправляться назад, в лагерь. Где она простится с отцом и отправится к границе, в сопровождении людей принца Йорга. Сейчас же, трое войников ожидали ее за воротами замка на нетерпеливо перебирающих копытами лошадях.
Лорелия с родными стояла во дворе и старалась не заплакать. В груди плескалось столько чувств! Радость, что удается сбежать от навязчивого внимания Рея, предвкушение чего-то непременно хорошего в ее общем будущем с Йоргом и разъедающая тоска по маме, Азгару, этому двору, замку, каждому повороту его каменных коридоров, в которых прошло ее детство. С которым она так же прощается, оставляя его здесь, в таких печальных маминых глазах и теплых объятиях младшего братишки.
Молчаливо сжав ее ладони, мама притянула к себе. Крепко обняла, тяжело вздыхая, целуя в макушку. Отстранилась, обхватывая лицо Лорелии в ладонях.
- Лори… Мой нежный цветочек. Я очень надеюсь, что холод Гарда не причинит тебе вреда. Не забывай моих уроков, разговоров с Миби и своем даре. Это то, что может спасти в любой ситуации.