Клара стучала зубами, прижав руки к груди:
– Раз уж ты допустил это, Господи, дай смерти! Дай смерти! – исступлённо, до крови на губах шептала, – не мучь, Господи!
Когда утихла чёрная вода, и даже ветер замолк в печали, Клара подползла к зловещей пучине. На поверхности жидкого месива качался фонарь. Странное дело, но он не тонул и продолжал гореть. Клара хотела притопить его палкой, но лишь отогнала дальше от себя.
– Тьфу ты, нечистая сила, – сплюнула она с досады. Нащупала в кармане кулон, достала. Повертела простенькую вещицу. Пожала плечами и бросила в зловонную жижу, – больше он никому не понадобится.
В ватной тишине раздался треск, будто сквозь чащу медведь пробирался. Но в гиблом месте их отродясь не водилось, кому как не ей, дочери лесника и охотника, знать об этом.⠀
– Оборотень! – взвизгнула Клара, и бросилась прочь. Но не забыла, ни корзину с травой, ни фонарь. И пока неслась она сквозь заросли, обуревали её разные чувства. От ненависти к Эндрю: ведь это любовь к нему заставила пойти Клару на страшное преступение; ненависти к Элис: зачем, ну зачем она согласилась пойти с ней за этой дьявольской травой на болото? От ненависти к себе за слабость перед искушением избавиться от соперницы до злорадства: вот, мол, получили? Где теперь кроткая Элис?
– Но что же делать мне было, Господи? – жарко шептала Клара, отмахиваясь от жёсткой травы, – разве это я потеряла кулон? И зачем, зачем она за ним побежала? Она сама, сама виновата! – девица остановилась и снова упала на колени, – ты только не вмешивайся, прошу! Я… искуплю! Воздам сторицей, и Эндрю – тоже. Он будет счастлив со мной обещаю!
⠀ С противоположной стороны болота, сквозь заросли, пробиралась неясная фигура в балахоне. Она брела, пошатываясь и цепляясь за что придётся. Изредка доставала из складок одежды бутыль. Прикладывалась, с удовольствием чмокала губами и бормотала песню, с перерывом на очередной глоток.
– В йоркширском болоте, ⠀
В йоркширском болоте,⠀
Где скачут лягушки и вши, – тихо напевал балахон, – и тут же возразил себе, – ну, положим, не в йоркширском, а в дербиширском, но не суть,⠀⠀
Пропал англичанин, он был на охоте,
Неведомо, мёртв он иль жив, – фигура махнула рукавом и продолжила:
– В порту Ливерпуля, в порту Ливерпуля,
Где эль в пабах пьют моряки,⠀
Возник англичанин, …чёрт! Со злобным питбулем…⠀А, что тут у нас? – прервалась песня, – фонарь? Так-так-так… интересно!⠀Возник англичанин со злобным питбулем. Он жив был смертям вопреки!*⠀
Фигура подобрала балахон и вступила в коричневую жижу.
⠀
Глава четвёртая.
Болото возмущённо затряслось и вспучилось, так бесцеремонно, не боясь ни минуты, с ним никто не поступал.
– Ну, ну, ну, – примирительно похлопала ладонью по грязи фигура, – не будем ссориться по пустякам!
Она твёрдо стояла там, где множество живых существ нашло свой последний приют, ничуть не смущаясь топи. И только балахон, или плащ, или ряса – в тумане не разобрать – потемнела от влаги. Фигура ловко выхватила фонарь из щупальцев трясины:
Конец ознакомительного фрагмента.