Элизабет проводила его до дверей, чувствуя спиной неотступный взгляд Моргана.
Не успела она войти в гостиную, как он обрушился на нее:
— Надеюсь, у вас хватило благоразумия не показываться с ним в городе.
— А что если я нарушила заповедь? — взбунтовалась Элизабет.
Взгляд Моргана испепелял.
— Мне кажется, Элизабет, вам не следует вызывать дальнейшие кривотолки. Мне незачем напоминать вам эту истину.
Упрек был оскорбительным и несправедливым, и она встала на свою защиту.
— Стивен — мой друг, — твердо объявила она.
— А я человек, который скоро будет вашим мужем. Я не собираюсь лишать вас друзей, Элизабет, так как хорошо понимаю ваше одиночество вдали от родины. Но я не допущу никакого двусмысленного поведения, поэтому давайте договоримся, что Стивен останется вашим другом, но не более.
— Двусмысленное поведение, — повторила она, закипая гневом. — А может быть, мне следует напомнить, что именно ваше, а не мое поведение стало причиной этого брака? Томас Портер никогда бы не последовал за мной, если бы вы меня не поцеловали.
— Но я вас поцеловал, и теперь мы оба должны расплачиваться за последствия.
Каким же он был спокойным и сдержанным, никогда никаких эмоций. Внезапно она поняла, что не может больше сдерживать своего раздражения.
— Вы за этим сюда явились? Чтобы обвинить меня в кокетстве со Стивеном? — взорвалась она.
— Я вас ни в чем не обвиняю. И я доверяю Стивену, а вам пока нет.
Элизабет онемела от негодования, но это было еще только начало.
— Наш брак будет своего рода сделкой, — продолжал Морган, — соглашением, выгодным обеим сторонам. Вы откроете мне двери, которые я считал навеки закрытыми для себя. А я в обмен предоставлю вам кров и содержание. Но предупреждаю: я не потерплю, чтобы меня дурачили.
— Дурачили? — подхватила Элизабет. — Поясните, что вы имеете в виду, так как вы, несомненно, считаете меня слабоумной.
— С удовольствием. Я не потерплю других мужчин в вашей жизни. Скажу ясней: я не потерплю никаких любовников.
Элизабет задохнулась от ярости. Как смеет он сомневаться в ее нравственности, да еще в такой непочтительной форме! Как смеет указывать ей, будто она была его раба!
— Теперь займемся другими делами. В общем-то я пришел, чтобы передать вам вот это. — Он вытащил из кармана сюртука продолговатый узкий футляр и открыл крышку. — Я подумал, что вы могли бы надеть это завтра.
На бархатной подкладке лежала сияющая перламутровая нить жемчуга. При других обстоятельствах Элизабет, не сдерживаясь, сразу бы выразила свое восхищение, потому что она в жизни не видела жемчуга красивее, чем этот. Но она все еще кипела от возмущения. Как смеет он делать ей выговор, а потом заглаживать вину подарком!
Но прежде чем девушка успела выразить свои чувства, Морган уже надел ожерелье ей на шею и застегнул замочек. Подхватив ее под локоть, он повлек Элизабет к зеркалу на стене и, остановившись за ее спиной, вопросительно склонил голову набок.
— Ну как? — спросил он. — Нравится?
Их глаза встретились в зеркале, одни горящие возмущением, другие спокойно вопрошающие.
— Прелестно, — процедила она сквозь зубы.
— И это все, что вы можете сказать, Элизабет? Его взгляд задержался на ожерелье и спустился ниже. Затем еще ниже.
Элизабет застыла на месте. И хотя вырез ее платья был достаточно скромным, ей почудилось, что его взгляд проникает сквозь одежду. И потом Морган стоял пугающе близко, так что запах его одеколона, казалось, обволакивал ее. Она чувствовала жар его тела, проникающий сквозь шерстяную материю сюртука.
— Прелестно, — повторила она, на этот раз более искренне.
Элизабет уже готова была поспешно удалиться, но Морган схватил ее за плечи и повернул к себе лицом.