Преступники постарались замести следы, и поскольку вы не сможете никого опознать, дело можно считать закрытым. Думаю, лучше всего будет, если вы поедете до Дербишира вместе с Лидией, а оттуда отправитесь в Шотландию.
– Сэр, вы сами отвезете меня домой? – Мэгги затаила дыхание в ожидании ответа.
– Провожу вас до Дербишира. Во-первых, этого непременно потребует мачеха, но я и сам ни за что не отпущу вас одних. От Дербишира до Шотландии вас будут сопровождать надежные люди.
– Боюсь, так не пойдет.
Ротвелл изумленно поднял брови.
– Прошу прощения?
– Вас разозлит то, что я скажу, а мне бы этого не хотелось. Но если вы просто отправите меня в Шотландию, мои друзья и семья, то есть те, кто теперь напрямую зависит от вас, будут продолжать страдать. Отправляясь в Лондон, я в душе лелеяла надежду найти способ им помочь. И убедилась – только вы можете облегчить их существование. Теперь эта земля принадлежит вам. И вы несете ответственность за всех, проживающих на ней.
– Но я не собираюсь помогать диким горцам в борьбе против короля!
– Я не прошу об этом, – в душе Мэгги затеплилась надежда. Ведь Ротвелл пока не ответил отказом. – Довожу до вашего сведения, что люди, живущие на вашей земле, голодают. Над ними измываются ваши управляющие и местный чиновник, по происхождению шотландец, но предавший свой народ.
– Он стоит на страже закона.
– Английского закона. Вы же не знаете, что там творится – установленная арендная плата не мыслимо высока, но весь произвол творится от вашего имени. Возможно, некоторые вещи законны здесь, в Англии, но никогда не будут законны в Шотландии.
– Должно быть, вы преувеличиваете?
– Нисколько! Вы знаете, что ваши управляющие жестоко избивают тех, кто не в состоянии платить? Ваши люди докладывают, как они домогаются молодых девушек и заставляют их расплачиваться своим телом? Или для вас это в порядке вещей? Возможно, именно так все происходит и в других ваших поместьях?
– Вас опять заносит, девочка моя, – сухо произнес Ротвелл. – Каждые три месяца я регулярно получаю отчеты. В них не упоминается ни о каких трудностях, но я знаю, ко многим арендаторам управляющие даже не заезжают, поскольку знают, тем нечем платить. Но ваш отец платит и за них! Для меня остается загадкой, как ему это удается.
У Мэгги от волнения загорелись щеки, она чувствовала, что невольно подвела Ротвелла к опасной черте, переступить которую ей очень не хотелось.
– Мой отец платит, чтобы избавить людей от жестокого обращения. Надеюсь, вы не думаете, что вдали от вас управляющие ведут себя как истинные джентльмены. Или вы так наивны?
Гнев Ротвелла усилился, это было заметно, но, к огромному удивлению девушки, он сохранял спокойствие.
– Мисс Мак-Друмин, вы испытываете мое терпение. Я не собираюсь ехать в Шотландию, по крайней мере, не в это время года. И не трудитесь меня уговаривать; считаю, мы все обсудили, так что можете идти. Я сам поговорю с Лидией и прошу пока ничего ей не рассказывать. Лучше приготовьтесь к отъезду, – с этими словами он подошел к двери и открыл ее.
Мэгги поняла: спорить бесполезно, тем более снаружи донеслись голоса Лидии и сэра Дадли, вернувшихся с прогулки, и вышла из библиотеки. При встрече они обменялись с Лидией красноречивыми взглядами. Сэр Дадли сказал:
– Нед, перед тем как уйти, я должен кое-что с тобой обсудить. Это не займет много времени. Ты не против?
– Конечно, нет, – отозвался Ротвелл. – Лидия, подожди здесь, а вы, мисс Мак-Друмин, очень меня обяжете, если сейчас же поднимитесь к себе.
Мэгги прекрасно поняла приказ и была рада, что не ей первой придется сообщить Лидии об отъезде из Лондона. Она послушно зашагала по лестнице, никак не реагируя на звучный шепот Лидии, призывавшей ее вернуться и поговорить.