— Хочешь сказать, что он настолько белый и пушистый, что тебя от него просто тошнит? — внимательно выслушав, с прищуром спросила демона Кира. — И совсем для тебя несъедобен?
— Я этого не говорила, — увильнула от ответа та.
— Но ты и не отрицаешь, — заключила Кира, внимательно смотря на низко опустившую голову кошку. — Мы почти ничего не знаем о Гаруде, лишь только то, что тот позволил нам увидеть. Даже ты не можешь сказать, какой он на самом деле, но то, что он для тебя съедобен – говорит само за себя!
— Я тоже для него съедобна. И что с того? — хм, Верас задает вопросы и сама провоцирует конфликт? Прогрессирует. — Назовешь меня безобидной невинной овечкой? Я ведь тоже с клыками и тоже могу легко убить ребенка. Так почему же тогда ты, человек, оправдываешь меня и порицаешь его, своего покровителя?
— Во-первых, мой покровитель – это древний демон, переродившийся из моей души и сидящий сейчас напротив меня, — разогнула палец Кира, приняв вызов. — Во-вторых, разумно ли ждать хорошего от ожившего персонажа Библии, по приказу режущего младенцев? — разогнула второй палец и подняла бровь в ожидании.
— Особенно, когда он сам не раз говорил, что терпеть не может все связанное с Библией, — взгляд кошки стал раздраженно-скептичным. — А по твоему приказу я и не такое устроить могу.
Отлично, теперь она злится. Что с ней не так?
“В жизни бы не подумала, что Мор будет защищать пернатого, — вперила близняшка подозрительный взгляд на свою спутницу. — Я думала, что она наоборот будет рада появившейся возможности поточить об белобрысого когти, а не начнет оспаривать мой приказ. В первый раз такое... Неужто влюбилась?”
На всякий случай даже прислушалась, но кроме ярко выраженного раздражения, затмевающего прочие более тусклые эмоции Вераса, ничего уловить не смогла.
— Ладно, допустим, Гаруда на самом деле глубоко-глубоко в душе славный парень, — после затянувшейся паузы, решила пойти на попятную человек, подняв руки в защитном жесте. — Но! — подняла указательный палец, ткнув им в плоский сухой горячий нос животного. — Мы не можем говорить наверняка о том, как он поступит, стоит лишь дать ему свободу. Гаруда может как выжечь всех тех, кто ему мешает одним своим существованием, так и забить на все и стать... Да хоть розочки выращивать на продажу! Но что-то мне подсказывает, что цветами он будет заниматься в самую последнюю очередь! Разве что на могилку положит те же розочки... Гаруда сам сказал, что охраняет убежище с остатками человечества. Какой шанс вероятности, что разбуженные им люди окажутся дружелюбно настроенными к своим неожиданным приемникам, учитывая, что большинство из них вивисекторы “Рассвета”?
— Шанс большой, — склонила голову набок Мор, приняв вопрос на свой счет. — Но лишь поначалу, пока они слабы, пока в меньшинстве и при условии, что подчиненный людям дух Мира не будет вмешиваться. На основе знания всей мировой истории можно судить, что человечество так легко не смирится с новым порядком вещей, не попытавшись вернуть себе корону. Тем более, что и не всем анималийцам может понравиться образ мышления и привычки бывших хозяев планеты, решивших начать качать права. Быть может, люди и попытаются влиться в новое общество и принять его правила, но конфликт в любом случае неизбежен, — прошлась неестественно длинным, черным заостренным языком по когтям на передней лапе, вполне пригодным к использованию вместо мясницких крюков, прежде чем продолжила: — Проще всего просто вернуть всё, как было и как они ожидали, чем свыкаться с непредвиденными обстоятельствами. Будь Гаруда не связан договором с людьми, то ему не было бы дел до смертных. Впрочем, как и мне сейчас нет до них никаких дел, хоть ты и пытаешься втянуть меня во все это безобразие.
— Ты уже согласилась, — нахмурилась Кира.
— Когда мы были одним целым, — потянулась пантера, неторопливо поднимаясь на все лапы. — Тогда меня было мало, я почти не существовала, моя воля полностью подавлялась твоей. На данный момент, моё положение изменилось, и я хотела бы поднять вопрос вмешательства на обсуждение, — вновь уселась, обвив лапы. — Кира, пойми, в природе не существует такого понятия, как абсолютное добро и зло. С точки зрения твоего вида я воплощение всего самого плохого, что существует в вас. С одной стороны, люди правы. Я питаюсь больной плотью, постоянно оскверняю себя чужой тьмой, составляющей мою суть. Я живу за счет их злобы и фактически действительно являюсь его воплощением, но при этом эта тьма не касается моего разума, оставляя меня чистой. Если в мире не останется зла, то исчезну и я. Святая ли я? Ни в коем случае. Я лишь отражение ваших поступков. К чему мне испытывать жалость к обиженным судьбой, если вы сами испытываете к ним равнодушие? Гаруда же моя полная противоположность. В отличие от меня, он куда ближе к людям, живет за счет отваги и самопожертвования в ваших душах. В отличие от меня, ему доступны понятия милости, сострадания, сопереживания. Но дело ведь совсем не в этом, — покачала головой, прижав уши. — Как и говорил он сам однажды: все зависит от точки зрения. Вот кто из нас двоих будет выглядеть более презентабельно, если бы нынешнее общество жило по законам островных каннибалов? Если бы доброта считалась проявлением слабости и порицалась? Где главное правило жизни звучало бы как, выживает лишь сильнейший? В таком мире Гаруде пришлось бы худо, когда как я бы всячески восхвалялась и становилась еще сильнее.
— Признай, что последнее звучит для тебя соблазнительно, — зацепилась за последнее Кира, как за самое понятное. — Больше крови богу крови!
— Признаю, это было бы для меня выгодно, — быстро сверкнула клыками та. (Улыбнулась? О_о) — Но это не значит, что после нашего возвращения, я всерьез заинтересуюсь осуществлением подобного сценария. И я уверена, что Гаруде будет совсем не выгодно, если его будут бояться. Так что, если жертвы среди населения и будут, то не больше нескольких тысяч за много веков, да и то тайком.
— Чё? — не сразу въехала человек, до этого момента с наигранно серьезным видом кивающая головой в такт словам. — Всего лишь несколько тысяч?!
— Да и какая разница в прогнозируемом тобой мировой пожаре? — продолжила Мор, но внутренне сжалась от направленной на нее на этот раз действительно испытывающего взгляда смертной. — Он всего лишь уничтожит нежелательные оболочки, не повреждая их духовные матрицы, после чего вернет туда, откуда они произошли. Такое уже однажды случалось, и ничего страшного не получилось. Это все равно, что избавить от старой одежды, выдав взамен костюмы вместе с новым уставом, чтобы сформировать рабочий коллектив...
— Я сказала, что мы не выпустим его отсюда и точка! — стукнув демона по носу, крикнула на неё Кира. — Какая разница! — передразнила кошку и пригрозила кулаком. — Действительно, какая разница, что несколько тысяч мирных жителей окажутся сожраны оголодавшим духом, а оставшиеся сотни миллионов испепелены и отправлены на перерождение!
— Их путь развития все равно тупиковый, — заупрямилась Мор, приподняв клубящуюся шерсть на загривке и недовольно приподняв губу. — Без единого правителя, пользующимся непререкаемым авторитетом и недоступным для интриганов, основанное анималийцами общество обречено на раскол. Не вижу смысла мешать Гаруде, если тот считает, что знает, как лучше.
— А если я прикажу? Сама говорила, что выполнишь любой мой приказ! — теперь уже и Кира рассердилась.
Демон ожесточилась, показывая всё свое неудовольствие в виде саблеподобных клыков и раскрошивших камень обнажившихся когтей.
У девушки перехватило дыхание, когда связь между ними опасно натянулась, точно повод вздумавшей взбрыкнуть лошади. Глаза духа Войны начали краснеть, а сама она расплываться в бесформенное облако. Злость быстро накапливалась, ища выход, и Кира успела серьезно испугаться и даже запаниковать, как кошка вдруг резко встряхнула головой и мгновенно успокоилась. Плюхнувшись обратно на хвост, она сфокусировала помутневший взгляд на побелевшей от страха хозяйке, после чего положила когтистую лапу себе на затылок, перейдя для этого из облика животного в форму фурри.