— Нет. Видишь ли, вчера они столкнулись не друг с другом, — с нарочитой небрежностью сказала она. — И не на мётлах.
— Двое, Вейзи с седьмого курса… — у Гарри сел голос.
— Ага, но не то чтобы у меня имелся выбор, если ты понимаешь, — она недовольно нахмурилась, и все его справедливые упрёки за неоправданный риск куда-то подевались.
— Но тогда всё ясно! — он яростно сжал кулаки. — Слизеринцы хотят тебе отомстить, и Малфой в первых рядах.
— Не думаю, что он собрался мне мстить, — Джинни кинула странный взгляд куда-то в пространство.
— А как ещё изволишь толковать его слова? — не удержался от язвительного тона Гарри.
— Как предупреждение? — спросила она с невинным видом.
— Ха! Ты слишком хорошо думаешь о людях, потому что судишь их по себе.
Проигнорировав её явное смущение от неожиданно сорвавшегося комплимента, он добавил:
— Да Малфой просто не в состоянии не поиздеваться, вот и всё.
— Ну, в чём-то ты прав, но…
— Нет, Джинни, — твёрдо перебил Гарри, — ты в опасности, поэтому я считаю, что тебе нужна охрана.
— Ты же не серьёзно? — от удивления у неё чуть приоткрылся рот. Выглядела она в этот момент настолько трогательно и беззащитно, что у Гарри от беспокойства даже кольнуло где-то в сердце.
— Очень даже серьёзно, — он добавил в голос бескомпромиссной суровости. — Я капитан, я должен заботиться о таких вещах.
— Послушай, это уже смешно, — нахмурилась вопреки своим словам Джинни и, сложив руки на груди, превратилась в живое олицетворение непреклонности. — Мне не нужны няньки. Тебе не обязательно тратить своё время на такую чепуху.
— Это не чепуха! — от всей души возмутился Гарри.
— Полная чепуха, — она явно не собиралась уступать, и он сменил тактику.
— Слушай, если проблема во мне, то ладно, я понимаю, ничего страшного, правда. Попрошу других членов команды. Я не собираюсь навязывать своё общество, если оно тебе неприятно.
Это предложение далось ему очень нелегко, но беспокойство о ней перекрывало эгоистическое желание быть рядом и всё сделать самому.
— Мне приятно твоё общество, Гарри, не говори глупостей, — тут же успокоила его Джинни, в подтверждение своих слов положив руку ему на плечо, и спокойно объяснила: — Но мне не нравится сама ситуация: не хочется возвращаться к роли беспомощной жертвы. Теперь я могу постоять за себя.
— Я понимаю, но ведь совсем не обязательно делать это в одиночку.
— Если ты чувствуешь себя обязанным только из-за того, что уже однажды меня спас, — она передёрнула плечами, — или потому, что я сестра твоего лучшего друга…
Ох, насколько было бы проще, не имей Рон к ней и вовсе никакого отношения.
Джинни словно ждала чего-то, и Гарри понял: правильный ответ, который позволил бы её уговорить, существует, осталось только его найти.
— Ты нужна команде, — выбрал он достаточно нейтральный, но правдивый вариант, вместе с тем подчёркивавший её важность, а не жалость к ней, раз уж она столько значения придавала своей гордости и самостоятельности. К счастью, при серьёзной необходимости Джинни могла их отодвинуть подальше; и по её лицу он понял, что ошибся. У неё на лбу появилась характерная складочка, и Гарри готов был поклясться, что сейчас услышит отповедь или решительный и окончательный отказ.
— Я сам себя не прощу, если с тобой вдруг что случится, — выпалил он чистую правду, потому что придумывать что-то разумное было уже некогда, и тихо добавил: — Не после того, как погиб Сириус. Потерять кого-то ещё…
Договорить ему не позволила прижавшаяся к губам тёплая ладошка с едва уловимым запахом мяты и чего-то цветочного. Джинни смотрела на него, будто что-то решая.
— Ладно, — она убрала ладонь, а его затопило несказанное облегчение. — Не пора ли нам отправляться спать? Иначе я усну прямо в кресле.
— Да, конечно, — Гарри неохотно встал с подлокотника, снял заклинание и огляделся. Кроме них с Джинни в гостиной оставались только Рон и Лаванда, которые, похоже, настолько увлеклись, что окончательно позабыли об окружающем мире.
— У неё что, блузка расстёгнута? А у него… — Гарри не поверил своим глазам, а уши и щёки стремительно налились жаром. — Если они продолжат в том же духе…
— То моему братцу, как честному человеку, придётся на ней жениться, — с весёлой злостью закончила его мысль вставшая следом Джинни, и он растерянно пробормотал:
— Вот уж кому не помешали бы твои конфетки.
— А это мысль, но сначала нужно их разъединить, — кивнула она и вытащила палочку.
— М-м-м, может, не стоит? — немного робко уточнил Гарри, в котором проклюнулась некоторая мужская солидарность.
— Может, и не стоит, но утром они будут вольны подумать и на трезвую голову продолжить с того места, на котором мы их прервали, ну, или скажут нам спасибо, — отрезала Джинни и парой заклинаний привела Рона и Лаванду в бессознательное состояние. — Меня удовлетворит любой из вариантов, — она сунула в ладонь Гарри одну из конфеток близнецов. От её мимолётного прикосновения по коже разошлись мурашки.
Тяжело вздохнув — аргументы против такого решения у него были, но если он не хотел получить Летучемышиным сглазом, озвучивать их не стоило, — Гарри поднял палочку и приготовился левитировать друга до кровати. Доставку Лаванды в её спальню взяла на себя Джинни.
*
Уже на четвёртый заход к Исчезательному шкафу Спайк на все корки проклинал собственную тупость и недоумевал, чем же он думал, когда составлял расписание для Горбина. Вот с чего было оптимистично закладывать на каждую проверку по полчаса? Наколдовал очередное заклинание, запихнул в шкаф какую-нибудь мелочь и сиди себе скучай. Ни в чарах каких не потренироваться — мало ли что и как из местного хлама среагирует на шальной рикошет, — ни книжку почитать: стоя неудобно, а присесть некуда. Напрасная трата времени.
Хорошо хоть, что на прошлой неделе догадался попросить Винки о помощи, и она нашла среди завалов относительно целые стол и табуретку, которые после тройной эльфийской чистки можно было использовать без риска по макушку вымазаться в какой-нибудь пакости, а в школьном чемодане отыскались щегольские магические часы — в виде серебряной, без меры изукрашенной завитушками луковицы — с функцией таймера, так что теперь можно было заняться домашним заданием без риска пропустить контрольную точку.
Только вот от недостатка сна это никак не спасало. Всю глубину своих заблуждений и тщетность надежды отсыпаться по субботам Спайк осознал не сразу, тем более что в первый раз спокойно продрых почти до обеда, а Урхарта на коленях — с метлой в зубах и диким, умоляющим взглядом — во второй посчитал за случайность; но затем, ещё через неделю, на его голову свалилась — буквально — Паркинсон в истерике: застукала Уизли и Браун, миловавшихся в укромном местечке. Теперь Спайк гадал, что же ждёт его этим утром: возжелавший общения Снейп? Дамбдлор? Поттер? Грейнджер?
Лично он предпочёл бы последнюю. Конечно, врезать она может не хуже своего приятеля, только ещё и магией сверху приголубит какой-нибудь заковыристой, но зато не должна умереть от руки Спайка, не доложит на него Тёмному Лорду, не походит на Пуфа и так забавно пыхтит от злости, что это того стоило бы, даже отрасти Грейнджер ему метровые слоновьи уши в розовую крапинку.
Вселенная решила не ждать утра и подсунуть ему очередной сюрприз уже на выходе из подземелий.
— Малфой! — послышался тихий оклик сзади, и Спайк на рефлексах с разворота долбанул оглушалкой на звук.
— Это же я, не пали. Какой ты нервный.
Значит, не попал. Жаль.
— Это не я нервный, это жизнь у меня тяжёлая. Тыковка, какого хрена ты тут шастаешь? — недовольно сказал он, узнав голос.
— Заклинаниями бросаться не будешь? — уточнила она.
— Нет, — пообещал Спайк, хотя очень хотелось.
— Я как раз тебя ждала — это к вопросу о том, что я здесь делаю, — из-за доспехов, стоявших в нише, высунулась рыжая голова. — Разговор есть.
Одна, ночью, в подземельях. Гриффиндорцы все ебанутые, и он это давно знал, так чего сейчас удивляться?