– Думаю, наша Ирана просто дар речи потеряла от увиденного! ― раздался звонкий женский голос позади нас.
Рядом появилась молодая драконша. Она была одета «по благородному»: красное платье с изображением черного дракона на белой вставке на груди. Оно почти было одного цвета с ее кошачьими кровавыми глазами и такими же длинными золотыми серьгами. В белоснежную косу, ниспадающую на плечо, были вплетены черные атласные ленты, а на груди красовалось драгоценное красное ожерелье. Она была невероятно хороша собой, я бы даже сказала, сказочно красива.
Девушка слегка приподняла длинную юбку и подошла ко мне. Учтиво поклонившись, она представилась:
– Ника, десятая дочь короля.
От такого уточнения я поморщила лоб: сколько же у него детей? Кроме Ираны, были еще женщины? Конечно, как в этом мире им не быть! И со всеми он, скорее всего, не разговаривал.
– Меня послали к вам в роли вашей наставницы, госпожа Ирана.
– Лена, ― поправила ее я.
– Хорошо, госпожа Ирана. Я запомню ваше человеческое имя, ― все с той же показной вежливостью произнесла Ника.
– А обращаться ко мне…
– Буду, как подобает, госпожа Ирана.
Она разогнулась и посмотрела мне прямо в глаза, а затем громко рассмеялась.
– Да, шучу я! Можете расслабиться, ― Ника задиристо хлопнула меня по плечу, от чего мои глаза раскрылись с еще большей силой. ― Я не люблю все это, если честно. Думаю, меня назначили к вам только потому, что я последняя из дочерей короля, которые еще живы, разумеется.
– Еще живы? ― я не смогла скрыть своего удивления.
– Конечно, он же больше трехсот лет живет. Половина из детей его величества уже в лучшем мире.
Об этом я как-то не подумала. Но звучало вполне логично, хоть и воспринималось ужасно. Интересно, сколько своих детей он пережил? И каково ему после этого?
Перед глазами предстал образ правителя, и ответ напросился сам собой: «Наверняка, плевать!»
– Я последняя из его живых дочерей. И с этого дня буду вас учить манерам и письму.
– Письму? Зачем той, которую убьют через пару месяцев, нужно знать все это?
– Убьют-убьют, вы о чем-нибудь, кроме смерти, говорите? ― она посмотрела на моих служанок, и Дана отрицательно замотала головой.
– А о чем мне еще говорить? Поедать мороженое с клубникой?
– Мороженое? ― удивилась принцесса.
– Не бери в голову, ― устало выдохнула я.
– Ладно, ― она пожала плечами и схватила мою руку. Я хотела выдернуть ладонь, но она сжала ее еще сильнее, лишая меня такой возможности. ― Это приказ короля, пройдите, пожалуйста, за мной.
Она потащила меня по длинным коридорам и винтовой лестнице. Служанки поспешно семенили за нами. Когда мы оказались возле трапезной, но, к моему счастью, прошли мимо, Ника шепотом спросила:
– А я могу обращаться к вам на «ты»?
– Да, ― быстро согласилась я, а Ника прижалась к моему плечу, будто в странной попытке меня приобнять.
Завернув за угол, принцесса остановилась возле той самой двери, за которой я имела несчастье скрыться во время своего неудачного побега.
– Нам сюда, ― радостно возвестила она и поспешила затолкать меня внутрь.
Сейчас комната выглядела куда более освещенной, чем в тот раз. Видимо, виной всему были черные шторы, тогда плотно задернутые на единственном окне. По боковым стенам стояли стеллажи с книгами, которые тянулись от пола до потолка. Кресло, где восседал дракон с серебряными глазами, и стол в комнате были не единственными, теперь она вся была заставлена ими, ― такого я не припомню. Их принесли позже? Зачем убирали?
– Это вторая библиотека. В первую женщинам вход закрыт.
– Не удивляет, ― закатив глаза, отозвалась я на очередную бредовую новость. Вопрос равноправия полов здесь не стоял вообще.
– У нас хорошо относятся к женщинам, их уважают и ценят, ― нахмурилась Ника.
– Но в библиотеку не пускают, замуж возьмут только за сильного сына, а словом обмолвиться ― так вообще позор.
– Не позор! Между прочим, с мужчинами низкого сословия тоже говорят через главных слуг. Благородные девушки свободно общаются с неженатыми мужчинами, а родившие сына дамы удостаиваются права сидеть за одним столом даже с самим Его Величеством!
– Только родившие? ― уточнила я.
Помнится, меня уже сажали с ним за один стол, правда, к еде подпустили только после того, как он ушел. Хорошо, завтрак принесли в комнату, а не потащили опять в трапезную. Не хватало еще и утром наблюдать его обжирания.
– Ирана ― исключение. Ты можешь говорить с кем угодно! Тебе открыты почти все двери! Даже ко мне так хорошо никогда не относились.
Услышав фамильярное обращение к моей персоне из уст принцессы, Зира насупилась, но возражать не стала.
– Разве принцессе кто-то посмеет здесь не ответить?
– Да, для меня существуют те же правила, что и для благородных дам.
– То есть, ты никогда не разговаривала со своим отцом?
– И вижу его только на балах. Дворцовые дамы живут в другой башне, здесь я последний раз была лет пять назад, когда еще сама обучалась.
– Отцы в воспитании детей вообще не участвуют?
– И матери тоже. Детей воспитывает прислуга. Но ты исключение, как я уже сказала, поэтому тебя буду обучать я! ― она гордо расправила плечи и улыбнулась еще шире.
– А они хотя бы видятся с матерями?
– Кто?
– Дети!
– Редко, если только по воле случая.
– Почему? ― я вложила в этот вопрос столько возмущения, что его тон заставил улыбку Ники исчезнуть.
– А зачем? ― искренне удивилась она.
– Как это зачем?
– Ты родился, жив и здоров. Зачем еще нужны родители? Их задача исполнена, дальше уже дело наших собственных стараний и усилий, оправдать врученный нам дар.
Я закатила глаза. Этот мир ― что-то с чем-то!
Глава 6. Смущенная
― Зажгите все свечи, плотно задерните шторы, сдвиньте мебель ― освободите центр, ― отдала приказания Ника, и мои служанки быстро приступили к исполнению.
Пока они суетились, бегая по комнате, принцесса, приставив руку к подбородку, оценивающе озиралась вокруг. В дверь постучали, и Ника с улыбкой кинулась к ней, но увидев на пороге прислугу, разочаровано махнула рукой в сторону одного из столов.
– Поставьте там.
Слуги внесли в комнату большой граммофон, таких я никогда прежде не видела. Двое драконов еле передвигались с этой громадиной. Я с сомнением посмотрела на деревянный столик, которого едва хватит, чтобы уместить диковину.
Конец ознакомительного фрагмента.