Олег заморгал, отрывая взгляд от бесконечной пустоты. К чему бы эти воспоминания? Жена (гражданская, если честно), сын... Даже эта Вера... тоже ведь вспомнилась, как что-то дорогое, даже всякие мелочи. Как они стояли на площади, а вокруг жужжали дети на электромобильчиках, а смех у неё оказался удивительным, заражающим воистину. Ладно, хватит уже. Итак всё грустно. Это только память, так её- растак, только бессмысленные сигналы в мозгу. Но на какие из них можно полагаться?.. Ах, вот так даже? Этак можно дойти до того, что ничего никогда не было. И настоящего нет. Но оно есть, в том-то и дело, и довольно уже интроверсий, от жажды избавит только конкретное физическое действие. Да, попить бы... А потом пожрать. Олег вдруг осознал, что ещё и голоден вдобавок ко всем радостям. В желудке нихрена нет. Чувство голода ещё не стало навязчивым, а может жажда перебивает, но в скором времени можно ожидать жестоких позывов. Впрочем, это возможно терпеть намного дольше. Вода актуальней.
Олег с некой злостью посмотрел на грузовик. Что же с тобой?
А если бы его завести? Ха, далеко ли уедешь без колёс? Но, в принципе, есть над чем подумать. Сесть в машину, пустить её по прямой, и пусть тебя вырубит,- может, такая зона ограничена, и есть шанс вырваться?
Да уж, если, если. Ещё бы машину нормальную. Олег снова заглянул внутрь. Что тут заводить и как? Он спрыгнул с подножки, осознавая, что эта машина однозначно мертва. Олег отвернулся. Посмотрел в сторону намеченного ранее пути.
-Мороженое,- прошептал он невпопад. И сделал шаг поперёк съезда, но в нужном направлении.
И упал. Опять это случилось с ним, но почему-то сейчас Олег меньше всего ожидал чего-то подобного. Безмерно удивился, но не испугался, хотя этот раз показался ему самым страшным из всех. Тем не менее, он лежал и почти со спокойной отстранённостью прислушивался к своим ощущениям. Однажды Олег наблюдал частичное затмение солнца и помнил те свои чувства. Солнце продолжало светить, но словно бы поблекло, свет изменился- сумерки, не сумерки, а в разгар дня это было странно. И тревожно. Непонятная тревога, беспокойство. Вот и сейчас было нечто подобное. Будто солнце померкло, хотя продолжало всё так же сиять и печь с небес. Этот глубинный страх заставил его оцепенеть, но на каком-то уровне он по-прежнему всё спокойно обдумывал, и в нём росла обида оттого, что все пути вперёд закрыты, и что же теперь остаётся? Какую ещё найти лазейку?
Тайм-аут, нужно очень крепко подумать. Должен же быть выход, не может его не быть. Но сначала попить, отдохнуть, успокоиться.
И вот тут Олег испугался по-настоящему. Он понял, что вообще не может двигаться. Какое там вперёд, он даже отползти не может. По нулям, только глаза двигаются в орбитах.
Ох, ты, блин, вот это, в натуре, что-то новенькое! Ужас окатил его ледяным пламенем, стиснул горло. Мгновенно и ярко представилось, что это всё, край. Теперь он будет лежать здесь, пока... пока... чёрт, нет! Только не так. Пожалуйста, только не так!
Но тихо, тихо, надо успокоиться, дыши ровней. Вот так... А теперь шевелись. Полегоньку, потихоньку, пусть не сразу. Всё должно получиться.
Дрогнули пальцы рук... Хорошо, отползай. Сокращение пробежало по всем мышцам, на секунду Олега нелепо скрючило, а потом отпустило, и сила вернулась. Он откатился обратно к грузовику, полежал в его тени, чувствуя всем телом жар от нагретого асфальта, потом с трудом сел. Неприятная дрожь волнами прокатывалась по всему телу.
Ну и ну... Нахрен такие эксперименты. Олег понимал, что был сейчас на грани, за которой возврата могло и не быть, стоило только поддаться отчаянию. А если бы, например, ещё дальше, прыжком, или более широким шагом продвинулся в эту... в эту зону... Бог мой... Олег смотрел за невидимую черту, как на что-то враждебное, в чём можно увязнуть, как муха в сиропе. Но облегчение от избавления пересиливало разочарование от неудачи. А это была неудача, как ни крути. Серьёзная, страшная, но она открыла опасность необдуманных действий. Правда, ничего хорошего это открытие не таило. Олег медленно встал на ноги, потому что задницу начало припекать. Захотелось поссать, что он и сделал, зачем-то стыдливо прячась за фургоном. Зашибись. Облегчение. Видно, мочевой пузырь тоже пережил неслабый стресс.
Так, это всё хорошо, дальше-то что делать?.. А что делать, вернуться на вокзал, вот что. Да, подумал Олег, именно так, без вариантов. Там вода хотя бы. Надеюсь. Если физические законы не похерены напрочь. Да, вроде, нет, по-крайней мере, не все. Верх это верх, низ это низ, Солнце вон взошло. А куда делись все живые существа? Даже мошек никаких нет. Насколько глубоко прошло это исчезновение? Бактерии-то хоть остались? Блин, да причём здесь физические законы?! Вода ведь может быть просто... отключена. Но об этом лучше не думать, лучше просто проверить. Хорошо, на вокзал, так на вокзал. Тем более, рассвело. Наверное, там уже не так... не так страшно. Но самое страшное- это тишина. Она давит здесь, а там во много раз больше. Тишина. Вот уж никогда бы не подумал. И тем не менее.
Он стал отходить, осторожно пятясь, глядя с непонятной тоской то на машину, то на башню, то снова на машину, потом развернулся, пошагал уже спокойнее, равнодушнее, что ли. Только один раз обернулся, зло сверкнул глазами на фургон. «Что ж ты раскорячился, тварь? Странный ты!»
...И он снова на перроне. В голове мутно. Ошеломление всем происходящим осталось, но достаточно притупилось. Говорят же, ко всему привыкаешь. Даже к такому, чего в принципе быть не может. И уже словно бы ничто не удивляет. Такая вот человеческая сущность. Он был на грани натуральной истерики, а может, и за гранью, но перетерпелось как-то, перемоглось. Остались простые действия, простые желания. И простые, исключительно животные реакции на обстановку. Или даже не животные. Камень удивляется, когда чья-либо рука поднимет его с дороги и швырнёт по воздуху куда подальше? А ведь для него такое состояние нетипично.