– Наверное, ты прав, но мне кажется, что и войны бывают разными. Есть те, которые не являются преступлением. Но мы занимались не такой войной. И поэтому ты перестал быть ученым. А у меня перестали получаться биорезонансные методики. Боги лишили нас нашего дара. Они всегда лишают дара того, кто использует его не так.
Знаешь, это называется «отрицательная работа». Запомни это волхв. И никогда не делай так. Иначе потеряешь свой дар окончательно.
– Но я не волхв, не чародей! Я ученый! Нет у меня никаких даров. Я учился и получал свои знания и навыки. И как я могу их потерять?
– Помнишь, что говорил почитаемый тобой Вернадский? Истину внушает нам Бог. А мы только формулируем ее так, чтобы ее поняли наши коллеги. Так что настоящий ученый это волхв. Не был бы ты волхв в душе, не смог бы выучить то, что выучил. А волхв немного Бог. Но одновременно и не Бог, а просто тварь. Жадная и подлая.
– Да что ты, в конце концов! Давай искупаемся, да займемся любовью. Черт с ними, с этими дарами, волхвами и еще незнамо чем.
– Сегодня не получится.
– Да почему, почему, черт побери!
– Потом поймешь.
Боль и чернота. Потом серый свет, который все усиливается. В этом сером свете проступают контуры человеческого лица.
– Валера, ты? Где я?
– Ты в палате. Очнулся. Был в коме.
Он медленно вспоминает случившееся.
– Что с Ольгой?!
– Убита.
– Сын?
– Жив и здоров.
– А этот черножопый орангутанг?!
– На этот раз убит окончательно. Я рад, что ты держишься.
– Это тебе только так кажется, Мефистофель.
Снова серое, переходящее в черное. А потом все тот же пляж. Она уходит за мыс.
– Олюня, родная, подожди!! Я люблю тебя!!! – орет он.
Она оборачивается. Грустно улыбается. Слегка приподнимает ладонь. И отрицательно качает головой.
Глава 16. «Я помогу тебе!»
Их старшего сына забрала к себе в Америку Тамара.
– Тимофея не беру, – сказала она Петру. – Заике трудно будет осваивать чужой язык.
– Спасибо, Тамара, – ответил Петр вяло.
Как жить дальше, он не представлял.
Уже с месяц они целыми днями сидели с Тимофеем, обнявшись на диване. Иногда Петр начинал читать ему сказки. Изредка выходил в магазин и чего-то покупал. А потом приходил домой и варил еду. В основном, манную кашу. Которую потом ел вместе с сыном.
Как-то приехала генеральша, и, не говоря ни слова, забрала Тимошу. В последний момент, она обернулась и неожиданно сказала:
– Не убивайся так. Она была счастлива. Ты любил ее по-настоящему. И она тебя тоже. Это, поверь, не каждая женщина в жизни испытывает. – Она жестко усмехнулась, – как это вы говорили, лучше тридцать лет питаться живой кровью. Вот вы и питались. Не предавай памяти об этих светлых счастливых днях. Не черни их этим унынием.
Только потом Петр узнал, что Мария Павловна не приезжала раньше, потому что ухаживала за генералом, которого свалил тяжелейший инфаркт.
А страна в это время переживала бурную осень 1991 года.
Петр даже не понимал, откуда у него были какие-то деньги. Наверное, остались некие заначки. Но зима реформ напомнила ему, что надо зарабатывать на прожитье.
И именно в это время вновь раздался звонок в дверь.
Он открыл, стоя на пороге с пистолетом в руках. Высокий, худощавый джентльмен в светло-сером плаще и модной шляпе чуть иронично улыбался на пороге. С легким акцентом он произнес.
– Доктор Буробин, если не ошибаюсь?
– Он самый.
– Вы разрешите мне войти?
Он, казалось, не замечал пистолета в руке Петра.
– Прошу, – махнул рукой с этим самым пистолетом Петр, показывая вглубь квартиры.
Гость аккуратно снял плащ и шляпу. И прошел в комнату.
– Присаживайтесь. Извините, совершенно нечем вас угостить. Манную кашу вы вряд ли будете.
– Не беспокойтесь. И давайте сразу к делу. Мы хотим купить все имеющиеся у вас материалы о работах ВНИИСИ-2.