Там было двое пассажиров снаружи и четверо внутри.
– И все мертвы? – воскликнула миссис Редферн.
– Но ведь вы не были в числе пассажиров, мисс? – спросила одна из горничных.
– Нет, я там не была, а иначе не могла бы вам об этом рассказывать, – ответила Лоретта. – Но я видела, как все случилось. В дилижансе была всего одна женщина, мисс Пиппс.
– И что с ней произошло? – выкрикнула одна из горничных со слезливым и кровожадным любопытством.
– Ну, когда ее вытащили из кареты, она выбросила руку вверх, подняла ее к голове – вот так. – Лоретта вскочила на ноги и выбросила руку вверх ко лбу. – Потом она упала на колени. – Лоретта медленно и трепетно заняла описываемую позицию.
– А затем она умерла, да? – спросила миссис Редферн. Даже мистер Бринкли, пропустивший первую часть истории, ожидал ее продолжения.
– Она звала мать, – сказала Лоретта, возводя глаза к потолку. – «Мама, прижми меня к своей груди. Мама!»
Дрожь в ее голосе внезапно произвела определенное действие на миссис Редферн, и та часто-часто заморгала.
– И умерла, – подсказал лакей.
– Она прожила еще двенадцать часов, – сообщила Лоретта, с живостью вскакивая на ноги.
– Господь сам решает такие вещи, – сказала миссис Редферн с тяжким вздохом. – И когда наступает время уйти, то пора уходить.
– А что касается вашего времени, то им распоряжаюсь я, особенно если вы не занимаетесь работой, – обратился мистер Бринкли к горничной верхнего этажа, выглядевшей совсем испуганной. – Вы знаете, что леди Гризелда скоро захочет чашку свежего чаю.
Он сел за стол.
– А теперь, юная леди, мы должны решить, что с вами делать. В былые дни, то есть когда была жива старая герцогиня, актеры останавливались в самом доме.
Лоретта его не слушала, но закивала головой.
– Любой скажет вам, что здесь настоящая актриса, – вмешалась миссис Редферн. Она села рядом с Лореттой. – Мистер Бринкли, она, собственно, не должна жить в самом доме. Мисс Лоретта, если вы извините мою дерзость, я предложила бы вам остаться здесь с нами.
Лоретта кивнула.
– У вас нет желания остановиться в господском доме? – спросил мистер Бринкли, глядя на нее так внимательно и пристально, будто он был констеблем, пытавшимся вынюхать ее тайные планы.
– Если я не буду жить в доме, то нельзя ли мне поселиться над конюшней? – спросила Лоретта.
Мистер Бринкли фыркнул:
– Надеюсь, что нет! У нас есть прекрасные чистые помещения в западном крыле дома.
– Если вы спросите, нужна ли мне большая комната и кто-нибудь, кто станет приносить мне чай, я скажу – нет.
Мистер Бринкли ослепительно улыбнулся ей:
– Ну, вы славная девочка. Что правда, то правда. Я не сомневался в том, что профессор не стал бы нас обременять такой особой, как миссис Джордан. Ведь, в конце концов, он профессор богословия.
– Кто эта миссис Джордан? – спросила миссис Редферн.
– Вы это знаете, миссис Редферн, наверняка знаете. Это актриса, у которой дети от герцога Кларенса.
– О! Конечно!
– Видите, – обратился мистер Бринкли к Лоретте, – я не был уверен, что вы не питаете надежды на то, что герцог Холбрук тоже доступен для такого рода отношений. Кстати, я страж герцога.
– Но он должен быть доступен для развлечений, потому что последние четыре года только и смотрел в стакан, – вмешалась миссис Редферн.
– Это сплетни, – возразил мистер Бринкли кухарке. – Его светлость сейчас и капли не берет в рот.
– У меня нет ни малейшего желания завести десяток детей от вашего пьяного герцога, – сказала Лоретта. И говорила чистую правду.
– Нет! И мне достаточно одного взгляда, чтобы понять, что вы не такого сорта девушка, – сказала миссис Редферн, стараясь ее утешить.