Голова Вениамина вынырнула из ворота, когда Андерс невозмутимо, как дома, взял из коробки сигару. Провел по ней языком. Губы Андерса были словно созданы для сигары. Вениамин и раньше замечал это. Он едва было одобрительно не кивнул Андерсу, глядя, как тот мягко обхватил губами сигару. Андерс поднес к сигаре огонь, несколько раз глубоко затянулся и протянул сигару Дине.
— Дине ничего не стоит заставить любого мужчину забыть о своих прежних глупостях. Они сразу становятся не в счет. К тому же та девушка и без меня удачно вышла замуж, — сказал он.
Постояв перед Диной, он втиснулся в кресло рядом с ней. Вениамину это показалось ребячеством. И вместе с тем обрадовало. Дина улыбнулась Андерсу и подвинулась, освобождая ему место.
Из двери, выходившей в сад, подул ветер. Перст Божий коснулся лица Дины, и она повернулась к Андерсу.
* * *
Позже, когда Вениамин уже успел подергать за косы одну девушку и поболтать с другой, на двор вышла София и спросила, не хочет ли он подняться на чердак в свою комнату — уже поздно. Девушки слышали ее слова, и ему стало стыдно. В дверях появился Андерс.
— Вениамин взрослый человек, — сказал он. — Он у нас на шхуне не пассажир, а матрос. Таким парням спать некогда.
— Я только подумала… — начала София, но Андерс схватил ее за руку и увлек танцевать.
— Это твой отец? — восхищенно спросила одна из девушек.
— Да, — ответил Вениамин, — Андерс мой отец! Девушки не спускали с Андерса глаз.
— Ты на него не похож, — сказала та, у которой были косы.
Почему она так сказала? Неужели весь мир потерял рассудок? Однако он сдержался и не ответил.
— Ты похож на свою мать, Дину Грёнэльв, она очень красивая! — сказала девушка с мальчишеской стрижкой и склонила голову набок.
Вениамина осенило: он должен потанцевать с ней! А другая пусть подпирает стену, глядя на них. И он закружил девушку, наступая ей на ноги. Впрочем, она танцевала не лучше его.
— Я плохо танцую, — запыхавшись, проговорила она.
— Совсем не плохо! Да и какая разница! — ответил он, и неудержимая радость острыми иголочками пробежала от шеи куда-то вниз живота.
Они поднялись в комнаты на чердаке, где им были приготовлены постели, пожелали друг другу покойной ночи, и Андерс закрыл дверь, разделявшую их комнаты. Однако Вениамин не мог забыть, что они рядом.
Он уткнулся лицом Дине между грудями и полетел с нею в море. Русский тоже был с ними, он лежал в луже тягучей смолы с тяжелым запахом. Вениамин хотел отделаться от него — пусть бы его поглотило море. Почему он не оставит их с Диной в покое? Но тяжелый запах смолы преследовал его. Он крикнул об этом Андерсу, хотя расстояние до кормы «Матушки Карен», где Андерс стоял на вахте, было слишком велико.
Большое безобразное существо — не змей, не ворон, не чайка, но какая-то диковинная помесь всех этих существ — беспрестанно кружило над ними. Оно то взмывало ввысь, то падало к самой воде.
— Дина не твоя! Разве ты не видишь? — сказала эта странная птица ему на ухо. — Она должна уехать. Потому что она черная!
Лететь с Диной было неприятно. Мучительно. Вениамин попробовал разжать руки, но не мог. Она летела рядом и была ужасно тяжелая. Ему снова захотелось позвать Андерса. Но у него не было сил. Что делать? Дина летела с ним, несмотря на то что была не его и хотела уехать.
Птица сбросила с себя оперение, и оно упало на Вениамина. Это был русский и в то же время как будто не он.
— Скажи что-нибудь! — крикнул Вениамин этому существу. Но птица не ответила, она шла по водорослям, высоко поднимая ноги. Кругом стоял отвратительный запах.
Появилась девушка с косами. Она развела среди камней большой костер. Жар ударил Вениамину в лицо, опалил его. У него загорелся живот. Горело то, чему он не знал имени. Все деревья на берегу были охвачены пламенем.