Варавва
Ну, господин, скажи - доволен ты?
Ты взял мое имущество и деньги,
Все склады, корабли, все, чем владел я.
Что можешь ты потребовать еще?
Бесчувственные, как кремень, сердца
В груди у вас всю жалость подавили,
Чтоб скоро у меня и жизнь отнять.
Фарнезе
О нет, Варавва, пачкать руки кровью
Мы не хотим. Нам запрещает вера.
Варавва
А я считаю, что гораздо лучше
Жизнь у несчастного отнять, чем быть
Прямым виновником его несчастья.
Ты отнял деньги у меня - труд жизни,
Отраду старости, детей надежду,
И все ж не понял ты, что ты - жесток!
Фарнезе
С тобою поступили по закону.
Варавва
Но ваш закон есть худшее из зол!
Пусть пропадет он! Черт его возьми!
Фарнезе
Пойдемте в дом его и заберем
Все, что нам нужно для уплаты туркам!
Первый рыцарь
Пора нам позаботиться об этом.
Нарушив срок, союз мы б разорвали.
А нам в таких делах потребна хитрость.
Все уходят, кроме Вараввы и трех евреев.
Варавва
На хитрости и держится их вера,
Не простота, а хитрость - их слова.
Египетские казни, громы неба,
Земли бесплодье, ненависть людей
На них пошли, великий Primus Motor!
{* Первый двигатель (творец земли и неба) (лат.).}
Здесь на коленях, грудь себе терзая,
Я проклинаю их мученьем вечным.
И пламени геенны предаю
Тех, кто так подло поступил со мною!
Первый еврей
И все же терпеливым будь, Варавва!
Варавва
О глупые собратья, почему
Вы не растроганы моим стенаньем,
Не плачете о всех моих обидах?
И почему не умер я от горя?
Первый еврей
Мы тоже можем вынести с трудом
Жестокое такое обращенье.
Они у нас забрали половину.
Варавва
Что ж согласились вы на их грабеж?
Вас было много, я же был один,
И все забрали только у меня.
Первый еврей
Варавва, брат, ты Иова забыл?
Варавва
Да что мне Иов, что его богатства!
В писанье сказано: овец семь тысяч,
Верблюдов триста, двести пар волов,
Ярмо влекущих, и ослиц пятьсот.
Когда бы оценить всех беспристрастно,
Легко бы мог я заплатить за них
Тем, что есть дома, и на корабле,
И на судах, пришедших из Египта.
Весь скот купил бы - и с владельцем вместе,
И мне еще осталось бы на жизнь.
Не Иову, а мне бы надо было
Клясть роковой день своего рожденья!
И вот теперь я жду лишь вечной ночи,
Чтоб тьмой она мое покрыла тело
И скрыла горе от очей моих.
Мой тяжкий труд в наследье мне принес
Одну тщету; я потерял лишь время
И только ночи в муках приобрел.
Второй еврей
Будь терпелив, почтеннейший Варавва.
Варавва
Молчите о терпенье. Вы богатства
Не знали, бедностью своей довольны.
Оставьте же теперь скорбеть Варавву
О том, что в битве потерял он войско,
Что сам он навсегда обезоружен
И что ему былого не вернуть.
Погоревать мне дайте о несчастье
Об этом я с волненьем говорю,
Больших обид ведь скоро не забудешь.
Первый еврей
Пойдемте. Он сейчас в тревоге, в гневе
И лишь расстроится от наших слов.
Второй еврей
Пойдемте же, друзья. Ужасно видеть,
Как стонет человек в таких мученьях.
Прощай, Варавва! Мы идем.
Варавва
Прощайте.
Три еврея уходят.
Какие простодушные глупцы!
Они, пустоголовые, считают,
Что глины я бесчувственный комок,
Который будет в грязь размыт водою.
Ну, нет! Для лучшего рожден Варавва,
И слеплен по-другому я, чем те,
Что целиком живут одним сегодня.
Я был предусмотрителен всегда
И хитрости разгадывал заране.
Беда случиться может каждый день.
Входит Авигея.
Куда сейчас идешь ты, Авигея?
Что, милая, в печаль тебя повергло?
Не так уж велика потеря наша.
Моих запасов хватит для тебя.
Авигея
Не по себе одной я слезы лью,
Отца сейчас жалеет Авигея,
Но научусь удерживать я слезы.
В них проку нет. Своим гонима горем,
Я с жалобами поспешу в сенат
И на советников свой гнев обрушу.
Терзаясь, разорву я сердце им
За горе, причиненное отцу.