Розами рога обвиты, Плющ на черных волосах, Козий мех, вином налитый, У Сатира на плечах. Бог лесов, в дугу склонившись Над искривленной клюкой, За кустами притаившись, Слушал песенки ночной, В лад качая головой.
"Дни, протекшие в весельи! (Пел в тоске пастух младой) Отчего, явясь мечтой, Вы, как тень, от глаз исчезли И покрылись вечной тьмой?
Ах! когда во мраке нощи, При таинственной луне, В темну сень прохладной рощи, Сладко спящей в тишине, Медленно, рука с рукою, С нежной Хлоей приходил, Кто сравниться мог со мною? Хлое был тогда я мил!
А теперь мне жизнь - могила, Белый свет душе постыл. Грустен лес, поток уныл..." Хлоя - другу изменила!... Я для милой.... уж не мил!..."
Звук исчез свирели тихой; Смолк певец - и тишина Воцарилась в роще дикой; Слышно, плещет лишь волна, И колышет повиликой Тихо-веющий зефир... Древ оставя сень густую Вдруг является Сатир. Чашу дружбы круговую Пенистым сребря вином, Рек с осклабленным лицом: "Ты уныл, ты сердцем мрачен; Посмотри ж, как сок прозрачен Блещет, осветясь луной! Выпей чашу - и душой Будешь так же чист и ясен. Верь мне: - стон в бедах напрасен. Лучше, лучше веселись, В горе с Бахусом дружись!" И пастух, взяв чашу в руки, Скоро выпил всё до дна. О могущество вина! Вдруг сокрылись скорби, муки, Мрак душевный вмиг исчез! Лишь фиял к устам поднес, Всё мгновенно пременилось, Вся природа оживилась, Счастлив юноша в мечтах! Выпив чашу золотую, Наливает он другую; Пьет уж третью.... но в глазах Вид окрестный потемнился И несчастный.... утомился. Томну голову склоня, "Научи, Сатир, меня, Говорит пастух со вздохом, Как могу бороться с роком? Как могу счастливым быть? Я не в силах вечно пить". - "Слушай, юноша любезный, Вот тебе совет полезный: Миг блаженства век лови; Помни дружбы наставленья: Без вина здесь нет веселья, Нет и счастья без любви; Так поди ж теперь с похмелья С Купидоном помирись; Позабудь его обиды И в объятиях Дориды Снова счастьем насладись!"
ЛАИСА ВЕНЕРЕ, ПОСВЯЩАЯ ЕЙ СВОЕ ЗЕРКАЛО.
Вот зеркало мое - прими его, Киприда! Богиня красоты прекрасна будет ввек, Седого времени не страшна ей обида:
Она - не смертный человек;
Но я, покорствуя судьбине, Не в силах зреть себя в прозрачности стекла
Ни той, которой я была,
Ни той, которой ныне.
К НАТАШЕ.
Вянет, вянет лето красно; Улетают ясны дни; Стелется туман ненастный Ночи в дремлющей тени; Опустели злачны нивы, Хладен ручеек игривый; Лес кудрявый поседел; Свод небесный побледнел.
Свет-Наташа! где ты ныне? Что никто тебя не зрит? Иль не хочешь час единый С другом сердца разделить? Ни над озером волнистым, Ни под кровом лип душистым Ранней - позднею порой Не встречаюсь я с тобой.
Скоро, скоро холод зимный Рощу, поле посетит; Огонек в лачужке дымной Скоро ярко заблестит; Не увижу я прелестной И, как чижик в клетке тесной, Дома буду горевать И Наташу вспоминать.
ПИРУЮЩИЕ СТУДЕНТЫ.
Друзья! досужный час настал;
Все тихо, всё в покое; Скорее скатерть и бокал!
Сюда вино златое! Шипи, шампанское, в стекле.
Друзья! почто же с Кантон Сенека, Тацит на столе,
Фольянт над фолиантом? Под стол холодных мудрецов,
Мы полем овладеем; Под стол ученых дураков!
Без них мы пить умеем.
Ужели трезвого найдем
За скатертью студента? На всякой случай изберем
Скорее президента. В награду пьяным - он нальет
И пунш, и грог душистый, А вам, спартанцы, поднесет
Воды в стакане чистой! Апостол неги и прохлад,
Мой добрый Галич, vale! Ты Эпикуров младший брат,
Душа твоя в бокале. Главу венками убери,
Будь нашим президентом, И станут самые цари
Завидовать студентам.
Дай руку, Дельвиг! что ты спишь?
Проснись, ленивец сонный Ты не под кафедрой сидишь,
Латынью усыпленный. Взгляни: здесь круг твоих друзей;
Бутыль вином налита, За здравье нашей Музы пей,
Парнасской волокита.