Песнь пятнадцатая
Обратный напор от судов
После того как, назад убегая, они очутились
За частоколом и рвом, и уж многих враги укротили,
У колесниц задержались троянцы и стали, от страха
Бледные, дальше готовясь бежать.
На идейских вершинах,
С златопрестольною Герою рядом, Зевес пробудился.
Быстро вскочил он, и встал, и увидел троян и ахейцев,
Этих – в расстройстве бегущих, а тех – наседающих сзади,
А средь ахейских рядов самого Посейдона владыку.
Гектора ж в поле увидел лежащим. Товарищи возле
Грустно толпились. Дышал тяжело он, лишенный сознанья,
Харкая кровью: неслабый его аргивянин ударил.
Жалко Гектора стало отцу и бессмертных, и смертных.
Страшно взглянув исподлобья, сказал он владычице Гере:
"Неисправима, коварная, ты! Божественный Гектор
Вышел из битвы, троянцы бегут – твои это козни!
Только не знаю, не первая ль ты от плодов этих козней
Вкусишь, когда я тебя избичую ударами молний!
Иль ты забыла, как с неба висела? На ноги тебе я
Две наковальни повесил, а руки связал золотою,
Крепкой веревкой, и ты в облаках и в эфире висела.
В негодованье все боги пришли на великом Олимпе,
Освободить же тебя не могли. Если кто подступался,
Я, ухвативши, с порога швырял его вниз, и на землю
Он, оглушенный, слетал. Не смирил я, однако, и этим
Скорби своей о Геракле божественном, сердце терзавшей.
С помощью ветра Борея наславши великую бурю,
Злоумышляя, гнала ты его по бесплодному морю
И, наконец, загнала к хорошо населенному Косу.
Я, однако, и там его спас и вывел обратно
В конепитательный Аргос, хотя претерпел он немало.
Это напомню я вновь, чтобы ты козни свои прекратила,
Чтоб увидала, тебе помогли ли объятья, в которых
Ты отдалась мне вдали от богов и меня обольстила!"
Так произнес он. И в ужас пришла волоокая Гера,
И со словами крылатыми так обратилась к Зевесу:
"Пусть мне свидетели будут земля и широкое небо,
Стиксовы воды, подземно текущие, – клятва, которой
Более страшной и сильной не знают блаженные боги;
И головою твоею священной клянуся, и ложем
Нашим законным, – напрасно я им никогда б не клялася!
Я совсем ни при чем, что великий земли колебатель
Помощь приносит ахейцам, троянцам и Гектору – беды.
Собственный дух Посейдона его побуждает и гонит;
К мукам ахейцев средь их кораблей он почувствовал жалость.
Я ж и ему самому посоветовать только могла бы
Тою дорогой идти, которою всех нас ведешь ты".
Так говорила. Отец мужей и богов усмехнулся
И, отвечая супруге, слова окрыленные молвил:
"Ну, волоокая Гера владычица, если б ты мыслей
Тех же держалась, что я, и в собраньях богов восседая,
То даже сам Посейдон, хоть и очень желает другого,
Мысли свои изменил бы согласно со мной и с тобою:
Если со мной говоришь ты вполне откровенно и честно,
То отправляйся к семейству богов и скажи, – пусть Ирида
И Аполлон славнолукий на Иду прибудут немедля,
Чтобы Ириде отправиться в рать меднобронных ахейцев
И Посейдону владыке мое передать приказанье
Выйти сейчас же из боя и в дом свой назад воротиться.
Феб-Аполлон же возбудит великого Гектора к бою,
Новую силу вдохнет и заставит забыть о страданьях,
Нынче терзающих сердце его, а данайцев обратно
К черным судам повернет, возбудив малодушное бегство.
В бегстве поспешном к судам они кинутся многовесельным
Сына Пелеева. Этот взамен себя друга-Патрокла
В битву пошлет. Под стеной илионской блистательный Гектор
Пикой Патрокла убьет, перед тем погубившего много
Воинов сильных, меж них и рожденного мной Сарпедона.
Гектора в гневе за это убьет Ахиллес многосветлый.
Только тогда лишь троянцам отпор у судов я устрою
Твердый, все время растущий, пока Илионом высоким
Не овладеют ахейцы по мудрым советам Афины.
Гнева и сам своего не смягчу я, и помощь данайцам
Я никому из богов не позволю оказывать прежде,
Чем не исполню желанья Пелеева славного сына,
Как обещал я вначале, кивнув головой в подтвержденье
В день тот, в который колени мои охватила Фетида
И умоляла почтить городов разрушителя сына".
Так он сказал. Покорилась ему белорукая Гера.
С Иды горы на великий Олимп устремилась богиня.
Как устремляется мысль человека, который, прошедши
Много земель, представляет себе их разумною мыслью:
"Там бы мне и там побывать!" – и мечтает о многом.
Так же стремительно вдаль понеслась и владычица Гера.
Вскоре достигла Олимпа и всех бессмертных застала
В сборе в чертоге Зевеса. Ее увидавши, вскочили
На ноги все и с приветом ей чаши свои протянули.
Не посмотрев на других, от Фемиды прекрасноланитной
Чашу она приняла, ибо первая Гере навстречу
Бросилась бегом она и такое сказала ей слово:
"Гера, зачем ты пришла? Ты как будто испугана сильно.
Кронов ли сын, супруг твой, таким тебя страхом исполнил?"
Ей отвечала тогда белорукая Гера богиня:
"Что тут расспрашивать! Разве сама ты, Фемида, не знаешь,
Дух какой у него, – суровый какой и надменный.
Сядь с богами за пир, для всех одинаково равный.
Вместе со всеми богами услышишь, Фемида, какие
Беды Кронид нам готовит. Навряд ли, я думаю, радость
Очень большую доставлю я всем и бессмертным и смертным,
Как до того бы он ни был средь пиршества этого весел".
Так сказала и села владычица Гера. Смутились
Боги в зевесовом доме. Она улыбалась губами,
Но не светился веселием лоб над бровями богини
Черными. С речью ко всем обратилась она, негодуя:
"Что за глупцы мы, что ропщем в безумии нашем на Зевса!
Тщетно, к нему приближаясь, его удержать мы стремимся
Словом иль силой. О нас, удаляясь, он и думать не хочет,
Не обращает вниманья, считает, что между богами
Властью и силою выше он всех без всякого спора.
Если всем вам он зло причинит, то миритесь, и с этим.
Кажется мне, что беда уж сейчас приключилась с Аресом:
В битве погиб его сын Аскалаф, меж смертных милейший;
Грозный Apec говорит, что ему он приходится сыном".
Это услышав, вскочил и ладонями в горе ударил
Крепко по бедрам могучий Apec и воскликнул, рыдая:
"О, не вините меня, на Олимпе живущие боги,
Если за сына отмстить я к ахейским судам отправляюсь, –
Пусть даже мне суждено, пораженному молнией Зевса,
С трупами вместе валяться на поле средь крови и пыли!"
Так он сказал и тотчас же велел запрягать колесницу
Страху и Ужасу, сам же оделся блестящим доспехом.
Верно бы с новою, более сильной и более страшной
Злобой и гневом обрушился Зевс на богов олимпийских,
Если б Афина-Паллада, за всех испугавшись бессмертных,
К двери не бросилась, кресло оставив, в котором сидела.
Шлем с головы у Ареса сняла, и с плеч многомощных –
Щит, и отнявши из рук, поставила медную пику.
И к исступленному богу с такой обратилася речью:
"Вот сумасшедший! Опомнись! Погиб ты! Имеешь ты уши
Не для того ли, чтоб слышать? И разум, и стыд потерял ты!
Или не слышишь ты слов белолокотной Геры богини,
От олимпийского Зевса пришедшей к нам только что с Иды?
Или ты хочешь и сам, претерпевши немало несчастий,
Быть принужденным в печали назад на Олимп возвратиться,
И остальным олимпийцам доставить тягчайшие беды?
Зевс ведь сейчас же оставит ахейцев и гордых троянцев,
Явится к нам на Олимп свирепствовать и похватает
Всех нас подряд, не заботясь о том, кто прав, кто виновен!
Брось, повторяю тебе, свой гнев за убитого сына!
Мало ль мужей, и руками, и силой не худших, чем сын твой,
Или убито, иль будет убито еще? Невозможно
Племя людей и потомство людское избавить от смерти".
Кончив, буйного бога на кресло она усадила.
Гера же выйти из дома с собой позвала Аполлона
Вместе с Иридой; бессмертным богам она вестницей служит.
К ним обратилась она и крылатое слово сказала:
"Зевс вам обоим велит поскорее явиться на Иду.
После того как, пришедши, лицо вы увидите Зевса,
Точно исполните все, что поручит он вам и прикажет".
Так им сказав, воротилась обратно владычица Гера,
В кресло села. А Феб и Ирида, вскочив, полетели.
Прибыли вскоре на Иду, зверей многоводную матерь.
Там Громовержца сидящим нашли на Гаргарской вершине.
Благоухающим облаком был, как венком, окружен он.
Оба, пришедши, пред Зевсом-Кронидом, сбирающим тучи,
Остановились. Увидевши их, не гнев испытал он,
Так как слова они милой супруги исполнили скоро.
К первой со словом крылатым Зевес обратился к Ириде:
"Живо, Ирида проворная, мчись к Посейдону владыке,
Все, что скажу, передай и не будь ему вестницей ложной.
Тотчас ему прикажи покинуть войну и сраженье
И воротиться в собранье богов иль в священное море.
Если ж он слов не захочет исполнить моих и оставит
Их без вниманья, то пусть поразмыслит рассудком и духом,
Сможет ли он, как бы ни был могуч, устоять предо мною.
Думаю, я ведь и силой намного его превышаю,
И по рождению первый. Неужели он не боится
Дерзко равняться со мной, пред которым все боги трепещут?
Скоростью равная ветру, послушалась Зевса Ирида.
С Иды горы к Илиону священному быстро помчалась.
Так же, как снег или град холодный из тучи несется,
Яро гонимый вперед проясняющим небо Бореем,
Так же стремительно вдаль понеслась через воздух Ирида.
И подошла к Посейдону, и слово такое сказала:
"С некою вестью к тебе, черновласый земли колебатель,
Я появилась сюда от эгидодержавного Зевса.
Тотчас покинуть тебе приказал он войну и сраженье