— Никогда? — воскликнул беловолосый — Никогда не жонглировал? Только природная ловкость, и больше ничего?
— Полагаю, что именно так, — сказал Валентин, пожав плечами.
— Можно ли в это поверить? — спросил беловолосый.
— Думаю, что можно, — сказала Карабелла. — Он хорош, Слит, но он не в форме. Ты же видел, как его руки двигаются то туда, то сюда за кинжалами, чуточку нервно, чуточку жадно, а не ждут, пока рукоятка окажется в нужном месте. А его броски? Поспешные, дикие. Ни один из тренированных не мог бы так легко имитировать неуклюжесть, да и зачем бы? У этого Валентина хороший глаз, Слит, но он сказал правду. Он никогда не бросал.
— Глаз у него более чем хороший, — пробурчал Слит, — а его проворству можно позавидовать. У него дар.
— Откуда ты? — спросила Карабелла.
— С востока, — уклончиво ответил Валентин.
— Я так и подумала. Ты говоришь как-то странно. Ты из Пилатиса? Или, быть может, из Кинтора?
— Из тех краев.
Отсутствие уточнений не ускользнуло от Карабеллы и Слита. Они переглянулись Валентин задался вопросом, не отец ли это с дочерью. Пожалуй, нет. Слит вовсе не так стар, как это казалось с первого взгляда. Средних лет, вряд ли старше. Белизна кожи и волос преувеличивала возраст. Он был крепким подтянутым, с тонкими губами и короткой остроконечной бородкой. От уха до подбородка шел рубец, теперь уже бледный.
— А мы с юга, — сказала Карабелла. — Я из Тил-омона, а Слит из Нарабала.
— Приехали выступать на фестивале Короналя?
— Именно. Только что наняты труппой Залзана Кавола, скандара, чтобы помочь им выполнить недавний указ Короналя насчет найма людей. А ты? Что привело тебя в Пидруд?
— Фестиваль, — ответил Валентин.
— Найти работу?
— Просто посмотреть на игры и парад.
Слит понимающе засмеялся.
— Не стесняйся перед нами, друг. Нет никакого бесчестья в том, чтобы продавать животных на рынке. Мы видели, как ты приехал с ними и с мальчиком прошлой ночью.
— Нет, я только вчера встретился с молодым погонщиком, когда подходил к городу. Это его животные. Я просто пришел с ним в гостиницу, потому что я здесь чужой. И у меня нет никакого товара.
В дверях показался один из скандаров, гигантского роста, раза в полтора выше Валентина, страшно неуклюжий, с тяжелой жестокой челюстью и узкими желтыми глазами. Его четыре руки свисали до самых колен, кисти походили на громадные корзины.
— Идите в дом! — резко крикнул он.
Слит поклонился и поспешил туда. Карабелла помедлила, улыбаясь Валентину.
— Ты очень необычный, сказала она — Ты не врешь, но и правды не говоришь. Я думаю, ты и сам мало чего знаешь о собственной душе. Но ты мне нравишься. От тебя исходит свет, ты знаешь это, Валентин? Свет невинности, простоты, тепла и еще чего-то — не пойму. — Она почти робко коснулась двумя пальцами его руки. — Да, ты мне нравишься. Может быть, мы опять будем жонглировать. — И она побежала вслед за Слитом.
5
Он был один, Шанамира не было и следа. Он очень хотел провести день с жонглерами, с Карабеллой, но надеяться на это не приходилось. И было еще утро. У него не было никакого плана, и это смущало его, но чрезмерно. Перед ним лежал для осмотра весь Пидруд.
Он пошел по извилистым улицам, полным зелени. Пышные лианы и деревья с толстыми поникшими ветвями росли повсюду, радуясь влажному теплу соленого воздуха. Издалека доносились звуки музыки, если скрипучую и бухающую мелодию можно было считать репетицией к большому параду. Речка пенящейся воды бежала по сточной канаве, и дикая живность Пидруда развилась в ней — линтоны, чесоточные собаки и маленькие шипоносные дроли. Работа, работа, работа, битком набитый город, где все и вся, даже бездомные животные имели какие-то важные дела торопились их сделать. Все кроме Валентина, который шел бесцельно не выбирая дороги.