Она сама его строит, только бессознательно.
– И как долго это будет продолжаться? – глухо спросил Уингэм, с тревогой заглянув в комнату девушки.
– Полагаю, пока она не умрет. Пока творение не поглотит своего создателя. Сомневаюсь, что Женги, никогда не отличавшийся милосердием, вдруг остановится из сострадания к своей неосторожной жертве, не доведя дело до конца.
– И как этому можно помешать?
Ньюнги с озабоченным видом тоже заглянул в спальню, а когда снова посмотрел на торговца, лицо его было скорбно.
– Значит, ты не можешь, – обреченно промолвил Уингэм.
– Этот замок – нечто страшное, и он будет разрастаться все больше, – сказал Ньюнги. – Боюсь, мы потеряли твою племянницу. И приостановить строительство, которое медленно убивает ее, не смогу ни я и никто другой в городе, поверь.
– Но ведь есть же целители!
– В лучшем случае они окажутся бессильны, – ответил старик. – А если нет и им удастся облегчить состояние Аррайан – это лишь ускорит строительство и придаст сил чудовищному творению Женги. Я понимаю, друг мой, что ты чувствуешь. Она тебе родная душа, ты любишь эту девочку – я же вижу, как ты на нее смотришь. Но вспомни, как ужасна власть Женги. Неужели из-за своего ложного сострадания ты бы допустил, чтобы король-колдун вернулся вновь?!
Уингэм снова потерянно оглянулся на дверь спальни и сказал:
– Ты не можешь быть уверен, что все так и есть. Это ведь только твое предположение.
– Нет, Уингэм, я знаю. Это не просто совпадение. Да ты и сам это понимаешь. – Сказав так, Ньюнги прошаркал к кухонному столу и взял длинный нож. – Я все сделаю быстро. Она даже испугаться не успеет. Будем молиться, что нам еще удастся спасти ее душу и хоть немного преуменьшить невольно сотворенное ею зло.
Уингэм едва дышал, с трудом стоя на ногах. Он в отчаянии обдумывал все сказанное Ньюнги, надеясь обнаружить хоть какую-то лазейку, хоть слабый проблеск надежды. При этом он бессознательно загородил старику проход в спальню, но Ньюнги шел с такой решимостью, какой не проявлял уже очень много лет. Отодвинув Уингэма, он вошел в комнату девушки и велел Ольгерхану отойти в сторонку.
Здоровый полуорк послушно отступил от кровати, на которой, устало прикрыв глаза и слабо дыша, полусидела девушка.
Ньюнги много знал о большом мире. Десятки лет он провел в странствиях, рассказывая людям легенды и сказания, собирая песни и знания. И с Уингэмом он путешествовал довольно долго, изучая волшебство и магические предметы. В те дни, когда король-колдун только набирал силу, Ньюнги служил в его войске и оставался с ним, пока не открылись истинные стремления этого страшного существа. Вот почему старик не сомневался, что его предположение о связи, возникшей между книгой и ее читателем, верно, и не колебался, понимая, что обязан исполнить задуманное прежде, чем завершится постройка замка.
Разум его работал ясно, только одного не учел умудренный опытом старец – силы привязанности Ольгерхана к Аррайан, а оттого даже не подумал скрыть от могучего полуорка свое намерение и подошел к беспомощной девушке, не пряча нож.
Ольгерхан понял, что старик вовсе не собирается избавлять Аррайан от страданий, как он себе представлял, поэтому, едва Ньюнги занес нож, он вцепился в его старую руку мертвой хваткой. Старик силился вырваться, но с таким же успехом он мог бы попытаться остановить лошадь на полном скаку.
– Дубина, отпусти меня! – прошипел он, и в тот же миг Аррайан открыла глаза и увидела обоих у своей постели.
Ольгерхан без труда вывернул руку старика, скривившегося от боли, заставив его поднять нож вверх.
– Я должен… Ну как ты не понимаешь! – воскликнул Ньюнги.
Ольгерхан перевел взгляд с него на Уингэма, застывшего в дверном проеме.