— Мама работает учительницей.
«Аааа… Вот вам и ответ». Ему не нужно было ничего говорить. Давление семьи и отсутствие денег заставят любого выбрать стабильную жизнь.
Когда Рид закончил последние ноты, я начал хлопать в ладоши, а затем он встал и наигранно поклонился.
— Думаю, после этого ты заслуживаешь чаевых.
— Только купюры по двадцать и пятьдесят, пожалуйста.
— Черт. Если это текущая ставка на сегодня для чаевых пианиста, мне придется сидеть дома. Я подумал, может немного сладкого?
— Да? Я готов вести переговоры.
— Все зависит от того, сыт ли ты еще. Там, вниз по улице, есть «убийца» — магазин мороженого…
— Продано, — сказал Рид, хватая меня за руку и поднимая со скамейки, пока я смеялся над его рвением.
— Мороженое — это его слабость. Рад слышать, — сказал я себе, поднимаясь на ноги.
— Поторопись, Олли, — сказал Рид, сверкая глазами. — Я как-то внезапно проголодался.
Глава 7
Последние несколько дней пролетели незаметно: вместо обычных восьми я работал по двенадцать часов в смену и начинал нервничать. Прошло три дня с тех пор, как я видел Рида, и я обнаружил, что расхаживаю по дому, как наркоман, ищущий дозы.
Печально.
К сожалению, у меня не было возможности изменить ситуацию, так как я обещал пойти сегодня вечером с парнями. Раньше мы собирались вместе, по крайней мере, раз в неделю в центре города, то в бильярд, то на пиво, но в последнее время жизненные обстоятельства стали мешать не только мне, но и всем нам.
После быстрого принятия душа я надел джинсы и сорвал бирки с футболки с длинными рукавами, которую купил на днях. Погода не могла решить, будет ли на этой неделе теплой или холодной, поэтому мне пришлось купить новую одежду, универсальную для любой погоды.
Я зачерпнул немного геля на пальцы, а затем провел ими по волосам. Каштановые пряди были естественно волнистыми, и так как они были непослушными, я таким образом старался их немного приручить.
Мой сотовый зазвонил, когда я заканчивал, и я вытер руки, прежде чем ответить.
Майк. Без сомнения, он звонил, чтобы убедиться, что я не передумал.
— Да, я обязательно пойду, мамочка, — сказал я в знак приветствия.
— Вообще-то, именно поэтому я и звоню. Прости, что так поступаю с тобой, чувак, но мы с Тедом задерживаемся на станции Скорой помощи, и, скорее всего, освободимся поздно. Не возражаешь, если мы соберемся в следующие выходные?
Вероятно, от этого мне должно было быть хреново, но я почувствовал облегчение. Мне всегда нравилось встречаться с друзьями, но последнее время мои мысли были заняты кем-то другим, чтобы думать еще о чем-то.
— Все нормально. Вам нужна помощь?
— Нет, мы справляемся. Но, может быть, это подтолкнет тебя к небольшим действиям с твоим парнем, а?
Я застонал:
— Он не мой парень, и никаких действий не будет. Просто выкинь это из головы.
— Никогда не говори «никогда», дружище. Одну секунду… — должно быть, Майк убрал телефон от уха, потому что разговор был невнятным, а потом продолжил, — прости, Олли, мне надо бежать. Дай остальным знать, хорошо?
— Да, я понял.
Когда я отключил трубку, у меня начала формироваться идея, и прежде чем я смог отговорить себя от этого, схватил свой бумажник и направился к двери.
Через две минуты я был на крыльце дома родителей Рида и звонил в дверь. Если я не могу выкинуть его из головы, то это обязательно надо исправлять.