— Не понял, — перебил он меня. — Мне казалось, что она с моими ребятами отлично сработалась.
— Тебе казалось? — усилил я напор. — Что ты вообще о ней знаешь? Она силы беречь не умеет, перед ней задачу поставь — вцепится и не успокоится, пока не догрызет.
— Ну, ладно, — нахмурился Стас. — Снизим нагрузку.
— Ты действительно не понимаешь, да? — Я глянул ему прямо в глаза. — Дело не в объеме задачи, а в ее сути. Не ее это работа.
— А вот это не тебе судить, — резко возразил он мне.
— Именно мне, — отрезал я. — Я ее лучше знаю, чем она сама. Жесткость ее натура не приемлет, даже если эта жесткость на благие цели направлена. Увлеклась она твоей задачей, не скрою, и решать ее вашими методами попробовала — и закончила нервным срывом. За какую-то пару недель. Что с ней через пару месяцев будет? Через пару лет?
— Через пару месяцев она будет на земле, — бросил Стас.
— Точно, будет, — уверил я его. — Но со мной. И я не дам ей на износ работать.
— Слушай, орел, — откинулся Стас на спинку кресла, — ты кому врешь — мне или себе? Я же знаю, что у твоих ей отрицательную характеристику дали.
— Упаси тебя все отцы-архангелы, — медленно отчеканил я, — и владыка наш Всевышний, сказать ей об этом. Такую характеристику ей одной дали, а я сказал, что она со мной на землю вернется, и как — это уже мое дело.
— Тон сбавь, — обронил Стас своим знаменитым вкрадчивым тоном, — а то тебя никто не упасет. Хранитель ты бывший, во всех смыслах, так что решать Татьяна сама за себя будет.
— Договорились, — неожиданно для себя самого согласился я, — но только давай по-честному. Ты в полном праве дать ей похвальную характеристику, с рекомендациями и запросами, но играть на ее желании к сыну вернуться — это свинство.
Ну-ну, подумал я про себя, посмотрим, чем он обоснует свой запрос — не открывая природы Татьяниного индивидуального курса.
Похоже, он об этом тоже подумал и решил не откладывать принятие Татьяной решения не только до конца ее обучения, но даже до окончания своего курса.
Когда мы с ней пришли в павильон карателей, возле двери, за которой она их обучала, топтались двое еще не посвященных.
— А почему вы не заходите? — улыбнулась им Татьяна.
— Там Вас командир ждет, — сообщил ей один из них.
Улыбка сбежала с ее лица, и глаза испуганно метнулись ко мне.
— Я тут побуду, — пообещал я ей, взглядом приглашая карателей попробовать помешать мне.
Стас появился минут через двадцать, которые мне двадцатью часами показались. Ступив в коридор и прикрыв за собой дверь, он вперился в меня немигающим взглядом.
Собрав все силы в кулак, я не отвел свой и через пару мгновений даже поднял вопросительно бровь.
Он опустил глаза, склонил голову и слегка развел руками.
Я гордо вскинул подбородок, едва сдержав победный вопль — вот никогда я по-настоящему в моей Татьяне не сомневался, даже в редчайшие минуты легкой меланхолии.
Подчиненные Стаса замерли по стойке «Смирно», как статуи, и даже дышать, по-моему, перестали. Только глазами водили от меня к нему.
— Разрешите приступить? — нервной скороговоркой произнес наконец один из них.
— Чтобы сегодня все закончили, — перевел на них Стас тяжелый взгляд. — Узнаю, что у инструктора с кем-то проблемы были — на месяц права посещения земли лишу.
Посверлив их еще немного взглядом, Стас молча развернулся и вышел из павильона.
Оба его подчиненных бросились к двери.
— Стоять! — негромко и весомо скомандовал я. — После меня.
— Так командир же… — зыркнул на меня один из них через плечо.