Вдруг один из них резко выпрямился, приблизившись к панели и начал активнее двигать руками. Изображение на ней заметалось, с каждой секундой усложняясь. Когда оно превратилось в целый сонм переплетенных линий и замерло, аналитик какое-то время рассматривал их, склоняя голову то к одному, то к другому плечу.
В верхней части панели начали появляться слова, словно их маркером кто-то быстро писал. Когда из этих слов набралось полторы строчки, аналитик прикоснулся пальцами к правому нижнему углу панели, словно оттолкнув ее от себя. Изображение исчезло — аналитик вновь откинулся на спинку своего кресла, сложил руки на животе и закрыл глаза.
Решив, что ему-то я сейчас точно не помешаю, я быстро подошел к его столу, стараясь ступать совершенно бесшумно.
— Отчет по новичкам куда сдавать? — почти шепотом пробормотал я, чуть наклонившись к безмятежно расслабленной фигуре.
— Шестнадцатый бокс, — ответил он, не открывая глаз.
— Э… С какой стороны? — растерялся я, стреляя своими глазами направо и налево.
Ни на йоту не изменив позы, он вытянул перед собой руку — чуть вправо и вверх. Проследив за ней взглядом, я увидел на прозрачной перегородке, почти у самой ее кромки, цифру 37.
— Спасибо, — все так же негромко сказал я.
В ответ он опустил руку назад себе на живот и еще ниже сполз в своем кресле.
Чтобы найти искомый бокс, пришлось поплутать по этому залу — и с каждым шагом я чувствовал себя все более неуютно. Все это время ко мне не повернулась ни одна голова, даже ни одна пара глаз в мою сторону не скосилась — словно я был и невидим, и инвертирован. Или вообще не существовал. Более того, я заметил, что все эти аналитики внешне все на одно лицо — сходной комплекции, с одинаково аккуратной — волосок к волоску — стрижкой, все, как один, в белых рубашках и темных брюках.
Найдя, наконец, цифру 16 на одной из перегородок, я с облегчением отвел глаза от моря ненавистных мне еще на земле рубашек. И уткнулся ими в сплошную преграду — оказалось, что нужный мне аналитик располагался за одним из практически полностью изолированных столов. Вход в этот бокс, конечно, нашелся, но протискиваться в него действительно пришлось боком и не вместе с отчетом. Я пропустил отчет вперед.
Аналитик внутри бокса в целом ничем не отличался от своих собратьев, но появление мое изволил заметить и даже очки на нос нацепил, когда я ступил внутрь. Через очки на меня глянули чрезвычайно далекие, почти прозрачные и почти прохладные глаза. Меня кольнуло еще большей неприязнью — с таким расчетливым выражением на меня смотрела Анабель во время нашей первой встречи на земле.
— Я принес отчет о первом этапе подготовки группы новичков, — сдержанно произнес я.
— Благодарю Вас, — ответил он неожиданно низким голосом, протягивая руку.
Я вложил в нее свой отчет, и он тут же углубился в него. Хоть бы присесть предложил! Я сам вижу, что негде, но хоть бы из вежливости!
— Это все? — спросил я сквозь зубы.
— Подождите минуту, — велел он мне, не поднимая глаз от моего творения.
Так, этот момент из доклада Стасу будет исключен. Он уже пребывает в твердой уверенности в моей неоспоримой ценности — вот пусть в ней и остается. Не хватало еще, чтобы все мои титанические усилия прахом пошли. О теплом и уважительном приеме можно будет упомянуть, рассказывая об обсуждении моего отчета, к которому мы перейдем, когда этот невежа его дочитает и с моими заключениями ознакомится.
— У меня будет к Вам просьба, — подал, наконец, голос аналитик, просто пролистав вторую половину отчета.
— Слушаю Вас, — отозвался я, демонстрируя открытость к дискуссии и готовность к сотрудничеству.
— Сосредоточитесь, пожалуйста, на сборе фактического материала, — все также отстраненно произнес он, — и оставьте выводы нам.
— Что Вы имеете в виду под фактическим материалом? — натянуто поинтересовался я.
— Нас интересуют не просто результаты обучающихся, — принялся объяснять он, — а процесс их достижения. Сколько времени ушло у них на освоение каждого навыка, насколько стабильно их владение им, какова их эмоциональная реакция на неудачные попытки, в какой степени они самостоятельны в достижении результата…
— Мне докладывать, сколько часов ушло у них, чтобы чему-то научиться, и сколько раз они при этом вспотели? — попытался сострить я.
— В частности, — без тени усмешки кивнул он. — Жаль, что Вы не поднялись к нам до начала их обучения — мы могли бы прояснить формат Ваших отчетов заранее.
Святые отцы-архангелы, вы сейчас близко, вы не можете не услышать меня — сделайте так, чтобы последняя фраза никогда до Стаса не дошла!
— По результатам этого отчета я предлагаю, — продолжил тем временем аналитик, — чтобы Вы наиболее подробно описывали прогресс трех лучших обучающихся, а с остальными ограничились лишь упомянутыми мной параметрами. Впрочем, — чуть нахмурился он, снова открывая мой отчет и листая его, — я вижу, что в этой группе наилучшие результаты показывают двое, со значительным отрывом от остальных…
Я молчал, напряженно ожидая продолжения. В жизни бы не подумал, что когда-нибудь захочу, чтобы эта бледная немочь обскакала Татьяну. Но если аналитиков интересуют лидеры образовательной гонки, то лучше Татьяне вообще выбыть из претендентов на пьедестал почета.
— Сосредоточьте свое внимание на них, а также на трех лучших из остальных, — задумчиво прищурившись, изрек аналитик. — И оформите свои наблюдения в виде сравнительной характеристики обучающихся в процессе освоения навыков.
После этого он кивнул мне, небрежно отложив мой отчет в сторону, и, казалось, напрочь забыл о моем существовании. Я круто развернулся и вышел, также не добавив ни слова. И после этого Татьяне будут рассказывать, как и мне много лет назад, что основу отношений в нашем сообществе составляют приветливость и дружелюбие?