— Ничего! — отчаянно завопила я мысленно. — Честное слово!
Мой ангел уже тоже остановился. Повернувшись к Тени и глядя ему прямо в глаза. Я бочком отступила в сторону, чтобы даже случайно не оказаться на траектории этого взгляда.
— Люди, окончившие свою последнюю жизнь, — негромко и раздельно произнес он, — и не принятые к нам, подлежат уничтожению. Распылению. Превращению в энергетическую субстанцию. Которой мы все, включая Вас, питаемся. Если такое случилось по вине хранителя, он живет с этим вечно.
Тень не охнул, не ахнул и не изменился в лице. Также не отводя взгляда от моего ангела, он склонил на мгновение голову и коротко произнес: «Благодарю Вас. Я понял».
После этого разговор скомкался и, не сговариваясь, мы все развернулись и отправились к нашему зданию. Там я юркнула к себе во дворик, откуда увидела, что мой ангел пошел с Тенью в сторону его комнаты.
Вернулся он через несколько минут. В невидимости. И только.
— Я пришел, — сообщил он мне с порога, открыв стеклянную дверь. — Снаружи побуду.
Я пошла спать.
И вертелась на этой кровати, как ужаленная. Я ожидала скандала, была готова к нему, и что? Опять почти, как дома, на земле — когда он вот так замолкал, я всегда места себе не находила. Лучше бы уже бушевал.
Пару раз я вставала и неслышно подходила к стеклянной двери, вглядываясь в его смутно различимую фигуру, идущую волнами. Он устроился на шезлонге, вытянувшись во весь рост и закинув руки за голову. И ни разу не пошевелился.
Наконец, я не выдержала.
— Подвинься, — буркнула я, выйдя во дворик и подойдя к шезлонгу. — Мне холодно.
В невидимости от него исходило просто тепло — не такое уж и легкое, но я твердо заявила себе, что мы лежим на пляже, под жарким летним солнцем. Мог бы и обнять, чтобы это солнце выключить. Вот вечно мне мостик через пропасть перебрасывать, да еще и опробовать его!
— Слушай, — пробормотала я ему в плечо, — а можно мне курс у Стаса пропустить? Ему все равно от меня никакого толку.
Мой ангел громко фыркнул, не меняя позы.
— Ну, правда же, — пошла я по мостику дальше, — с физической подготовкой у меня никак, я и бегать не умею, если кого-то догнать нужно, и выдержки у меня нет, чтобы ловушки всякие устраивать…
— У Стаса у тебя будет индивидуальный курс. — Из пустоты голос его прозвучал почти зловеще.
Глава 12. Проникновение
Вот хочу сразу признаться. Смиренно. Когда Татьяна подсунула мне этого своего тенистого, чтобы душеспасительные разговоры с ним вести — вспылил. Решил, что отцы-архангелы перевели меня из хранителей в атланты и взваливают мне на плечи один груз за другим. Еще, небось, и ставки делают — с непонятно откуда взявшимся у них чувством юмора — под каким из них рухнет добившийся наконец признания многостаночник.
Выяснилось, однако, что я опять сам напросился. Нужно было, как обычно, четче формулировать, что именно я хочу повторно пройти в каждом подразделении. Мне казалось совершенно очевидным, что речь идет о подготовительном курсе новичков. А вот отцы-архангелы сочли, похоже, что мне надлежит совершенствовать свои разнообразные таланты. В повторении пройденного и работе над ошибками.
Задачу хранения Татьяны я сам на себя заново возложил — и они ничуть не возражали. Иначе на пушечный выстрел меня бы к ней не подпустили — вместо того, чтобы отрядить внештатников просто наблюдать за моими успехами.
И к аналитикам меня не случайно пристроили. В составлении отчета не было для меня ничего не знакомого, но одно дело — своему руководству его писать, и совсем другое — вышестоящему отделу, в котором наша глобальная стратегия формируется. Да еще и отчитываться не по одному подопечному, а по целой толпе — и так, чтобы этот один, самый главный подопечный особо ярко на фоне остальных смотрелся.
И разведка для Стаса чем-то напоминала продолжение моего противостояния с наблюдателем Игоря. Тот тоже данные о нем собирал, и мне так и не удалось нащупать контакт с ним, чтобы он эти данные под правильным углом и сам видел, и наверх подавал. Это мне-то, прирожденному психологу! Вот и получил возможность реабилитироваться. И не с одним наблюдателем, а с целым неведомым мне отделом.
На фоне всех этих глобальных задач сообщение Татьяны об утечке информации в совершенно не запланированном направлении выглядело досадной мелочью. Разумеется, для меня не составляет труда сообщить Тени о его происхождении и объяснить ему, через эту призму, все темные стороны его земной жизни. Хотя неплохо было бы меня заранее предупредить, что мне — перед встречей с темными — психологический сеанс предстоит.
Но Татьяна уже сбежала, бросив меня перед лицом томящегося в неведении и жаждущего откровения. Я решил не продлевать его томление, и, судя по всему, откровение получилось эффектным — он молчал, глядя куда-то сквозь меня.
Я не торопил его, ожидая, пока лицо его просветлеет глубиной осознания. Оно и просветлело — до мертвенной бледности.
— Этого не может быть! — процедил он сквозь зубы.
— Я понимаю, Вам трудно сейчас поверить, — мягко сказал ему я. — Но это неоспоримый факт. Могу показать Вам Ваше жизнеописание, составленное наблюдателями. Хотя не советовал бы Вам читать его — у них, как правило, предвзятое мнение.
— Это они Вас ко мне подослали? — все также сквозь зубы спросил он.
— Да нет же, — с досадой ответил я. — Мы совершенно случайно о Вас узнали.