Он все же удалился, а вот в последующий час едва не шипел я. Когда эти конспираторы способы возвращения Татьяне памяти обсуждали.
Переправить мелкого к нам. Раз плюнуть! Нет, зачем — есть проще вариант: Татьяну назад на землю. На полчасика. Как? Как, я спрашиваю?! Они, что, пакеты с инструкциями? И кто будет заниматься их транспортировкой, хотел бы я знать?
На этот вопрос ответила Марина. Естественно, я — виноват, как же я сразу не догадался? И премного благодарен, что она одной доставкой опусов решила ограничиться. Два-три экземпляра. В каждый отдел. А ничего, что даже я, как выяснилось, их количества не знаю?
Дожился — пришлось признать, что во всей компании у одного только темного мозги еще остались. Первая здравая мысль во всем этом балагане от Макса прозвучала. А ведь и правда, у них там, на отшибе, надзора практически никакого — что угодно с земли переправить можно.
И подход к опусам у него более стратегическим оказался. В самом деле, если уж пускать их в широкие массы, то с тем, чтобы все тщательно скрываемые проблемы вскрыть. Я бы в своей части тоже описал, кто и как мне приказ на нейтрализацию мелких отдавал. Чтобы истина, а не слухи, «получила некоторое распространение».
Я также поинтересовался у Марины, во всех ли подробностях описывать нашу с ней последнюю перед аварией встречу, когда она — еще один конспиратор! — мою подругу изображала.
Она тут же разбушевалась — но нечего было меня в посыльные записывать в отместку за мое замечание о высвободившихся средствах на зарплату мелкому.
Макса, естественно, как магнитом притянуло. Ничего, ему тоже полезно послушать, что у нас с Мариной разные совещания бывают — для профилактики, чтобы спасителем себя не вообразил после сегодняшней встречи.
Убедившись, что опасность его переоценки своей значимости своевременно ликвидирована, я отвел его в сторону.
— Слушай, тут такое дело, — начал я. — Тебе в последнее время новых заданий от своих не поступало?
— Тебе какое дело? — процедил он сквозь зубы.
— В отношении мелкой, — уточнил я.
Глаза у него превратились в узкие щелки и желваки заиграли, но его обожествление мелкой возобладало над реакцией на термины.
— Что в отношении Дары? — поправил все же он меня.
Я рассказал ему о приказе, который получили имеющие детей хранители.
— И ваши светлоликие, разумеется, тут же ринулись его выполнять? — произнес он, выплевывая каждое слово.
— Понятия не имею, — ответил я. — Но если такое распоряжение только наши получили — это еще одна загадка.
— Какая загадка? — совсем рассвирепел он. — Переписывают благонадежных, на учет берут, чтобы благостный дождь внимания на заведомо недостойных не пролился!
— Вопрос, для чего их переписывают, — попытался я урезонить его, — и что за внимание оказывать намереваются.
— Если Даре еще раз попробуют жизнь сломать… — уставился он на меня тяжелым взглядом.
— Да угомонись ты! — с досадой произнес я. — Никто ее, по-моему, не трогает. Это у нас один леший разберет, что происходит.
— А ты уверен, что только сейчас? — язвительно усмехнулся он. — Может, это ты только сейчас стал замечать то, что другие давно видели?
Понятно. Дошел до отповедей со стороны темного. Что дальше? А чего — сезон охоты на главного карателя открыт. Налетай, веселись — у каждого есть шанс его клюнуть. Пока он загадки мироздания разгадывает. Только потом не обессудьте, когда он клювастым счет выставит.
Я решил испить эту чашу до дна. День, видно, такой выдался — вот пусть на нем сезон охоты на меня и закончится.
— Тоша, почему у меня телефон не работает? — сжав в кулак самолюбие, подошел я к нему перед самым уходом.
— Как не работает? — вытаращился он на меня. — А ну, дай сюда.
Он взял мой телефон, потыкал в него пальцем — точно, как я делал — и вдруг из кармана его джинсов раздался звонок.
— Все работает, — удовлетворенно показал он мне свой телефон — с моим вызовом на экране.
— Это здесь работает, — рявкнул я в сердцах, — а там нет.
Он озадаченно нахмурился, но через пару мгновений лицо у него просветлело.