Последним усилием воли я попытался вжать в это плечо голову, но она как будто сама повернулась.
От подготовительного центра, через пустое пространство до леса, к нам направлялось это бледное недоразумение. Не быстро, но целеустремленно. Пристально глядя в нашу сторону. С выражением ожидания на лице.
Святые отцы-архангелы, за что? За что мне еще одна работа?!
Глава 10. Штаб
Самое интересное в любой операции начинается после ее запуска. Как бы тщательно ни прорабатывался ее план, как бы скрупулезно ни прописывались все ее стадии, как бы детально ни инструктировались все ее участники — как только дается команда «Старт», появляются новые, непредвиденные входящие. И все согласованные и выверенные планы А, Б, В и так далее отходят на второй план — действовать приходится по ситуации.
Именно эту необходимость быть всегда готовым к импровизации я и ценил больше всего в своей работе. За кресло свое я никогда не держался, как за трон — оно мне, скорее, представлялось центральной позицией в командном пункте, в который стекается вся информация и в котором принимаются окончательные решения.
Хотя, не скрою, и вес оно мне давало в аргументации своего видения этих решений, и возможности надавить, по необходимости, для их реализации.
Нет, осознание важности работы моего отряда тоже всегда присутствовало, но вот этот элемент непредсказуемости придавал каждой операции привкус личного вызова. А ее успешному завершению — ощущение чемпиона, в который раз отстоявшего свой титул.
Так и нес я этот титул непревзойденного стратега много лет, пока не направили меня однажды на операцию к этим психам на земле. Главной непредвиденной вводной в которой оказался Анатолий. Самое смешное, что он к ней вообще прямого отношения не имел — мне нужно было прикрыть другого хранителя, Тошу.
Однако, как выяснилось впоследствии, Анатолий был свято убежден, что имеет самое непосредственное отношение ко всему, что происходит в радиусе пары сотен километров от него. Я такой мании величия даже у внештатников не наблюдал. Неудивительно, что его вечно окружала зона турбулентности, в которую затягивало всех, кому не повезло рядом оказаться. Даже меня.
Операцию с мелкими я просчитал особо тщательно. Не давала она мне покоя, поскольку не было у нас объективных причин для столь решительного вмешательства, но чуть ли не впервые мне было велено держать свое мнение при себе. А также любые детали ее разработки.
Зря они это сделали. Высшая воля — это, конечно, святое, но к ее исполнителям не мешало бы с уважением относиться. Не идут в ногу слепое следование приказу и эффективность его исполнения.
А там был и еще один момент, который меня напряг. Вокруг мелких у нас уже давно брожение шло — вспомнить хоть, сколько свидетелей захотели дать показания против наблюдателей, когда те на открытом процессе попытались с этими мелкими разделаться. А тут указание вывести их из игры дают мне всего два члена Высшего Совета. Да еще и требуют режима максимальной секретности.
Отказаться я не мог. Сдать полномочия — нет проблем, но свято место пусто не бывает. Я спланировал операцию так, чтобы лишить мелких сознания на минимально возможный срок. Чтобы целители просто не успели им радикально память почистить. Я даже пошел на то, чтобы окольными путями людей предупредить, чтобы они при известии об аварии в панику не ударились. С ангелами контактировать мне прямо запретили, но они должны были догадаться, что ни о чем необратимом речь не идет.
И все же что-то грызло меня. И тоже особо въедливо. Строя план операции, я столько возможных проколов в голове перебрал, что волноваться, казалось, было не о чем. Я бы и не волновался, если бы уже отправленный мной в путь грузовик двигался куда угодно, только не в направлении этих психов.
Когда мне позвонила Марина, я был уверен, что, несмотря на твердое обещание мне, Татьяна все же рассказала Анатолию о моей операции. Но как ему удалось затащить ее в эту машину вместо мелких, если она знала, что эту машину ждет?
Изменить я уже ничего не успел. Татьяна трубку не сняла, а Анатолий процедил мне, что занят, и отключился. Я мысленно связался со старшим группы.
— Отбой. Грузовик на обочину и назад, — отдал я уже единственно возможный приказ.
— Да в этом снегу не разберешь, где дорога, а где обочина, — напряженно ответил он.
— Сейчас буду, — пресек я дальнейшие разговоры.
Все решилось в ту долю секунды, которая мне потребовалась, чтобы материализоваться в кабине грузовика. Доклад группы мне не понадобился — через лобовое стекло, в бешеной снежной круговерти, я увидел внизу хорошо знакомую мне машину. Развернутую в сторону и покореженную.
Я вывалился из кабины и буквально наощупь добрался до машины Анатолия — глаза слепило снегом и ноги расползались на каждом шагу. Рванув на себя водительскую дверь, я увидел, что Анатолий — без сознания. А вот с Татьяной было все — удар пришелся с ее стороны.
Если бы не она, я бы оставил все, как есть. И в рапорте указал бы причину срыва операции. А там пусть этого зарвавшегося кретина судят, дисквалифицируют, сажают, распыляют… от бешенства мне в тот момент все равно было. Если он с моими ребятами разбираться поехал, какого лешего человека под удар подставлять было?!
Но Татьяну по протоколу ожидало возвращение на землю. На еще одну жизнь. Где, когда, в каком облике — неизвестно. Вот пусть и ищет ее до посинения, со злостью подумал я, лишь бы от меня подальше.
Но у меня уже был опыт Марины. Которая, несмотря на всю обработку, предыдущую жизнь вспомнила. А Татьяна изначально намного больше ее знала. Где гарантия, что мне же и не придется в один далеко не прекрасный день эти всплески памяти нейтрализовать? У меня перед глазами встало ее отрешенное лицо в ту нашу последнюю встречу на земле, когда она попросила меня не отменять операцию против мелких — и стало мне совсем паршиво.
Я вернулся в кабину грузовика и принялся действовать.
Первое: мобилизовать весь мой отряд на поиски аварий с максимально похожими на Татьяну и Анатолия трупами. Плюс еще один — для водителя грузовика. Плюс оформить ему подходящие документы.
Второе: сообщить целителям, что их услуги по очистке памяти пока не требуются. Плюс заявка на их услуги по смягчению удара для людей из компании этих психов. Плюс модерация их памяти, чтобы они Татьяну и Анатолия в погибших «узнали».
Третье: известить высшее руководство о случившемся. Плюс сигнал в соответствующую службу для приема Татьяны. Плюс сигнал… нет, с Анатолием без меня разберутся.
Когда я доставил их к нам наверх, Анатолия действительно уже ждали. Внештатники. Я чуть было не потребовал у них расписку в получении его все еще бесчувственного тела, но судьба Татьяны было сейчас важнее. Этот вопрос нужно решить, пока он в себя не пришел. Иначе нам здесь одна сплошная зона тяжелой турбулентности светит — и тогда он точно под распыление загремит.