…Что за бред происходит в этом мире?!…
И осёкся от собственных мыслей.
…В этом мире… В этом… Почему я так подумал?…
Ещё с пол часа он обходил все закутки супермаркета, чтобы убедиться в отсутствии угроз. Подозрительной была только дверь на первом этаже, ведущая куда-то во тьму недр служебных помещений и с трудом различимая во мраке.
Так и не удостоив ничего больше своим вниманием, парень направился к выходу, по пути ещё раз взглянув на трупы и придя к выводу, что слабые выжившие — не самый худший вариант. Задержавшись около камер хранения, положил винтовку на стоящий рядом высокий стол и снял маску, пропитанную сзади кровью одного из нападавших. Приложил её к лицу. Медленно глубоко вдохнул. Запах оказался противен и красивые черты почти юношеского лица скривились в недовольной гримасе. Само слово «запах» не подходило, к месту был скорее «смрад». Частички гнили оседали в носу и в горле, сразу заставляя лёгкие судорожно выдыхать. Крепкая рука рванула от лица, забросив маску на одну из открытых полок камеры хранения.
Раздался слабый хлопок. В левой руке гиганта появился раздушенный пакетик орешков, несколько — высыпались на пол. Парень положил пакетик на стол и стал есть арахис, вынимая его из пачки по одному. Как ни странно, но вид и вонь убитых выродков, пробудили в могучем организме голод. Его не смущала, ни до сих пор не свернувшаяся кровь с шапки вымазавшая губы, ни присутствие её на пальцах. Он просто ел… И похоже эта дрянная закусь из пакетика пришлась ему по вкусу больше, чем консервы с гречкой.
Когда пакетик опустел, парень небрежно смахнул его на пол и замер поглощённый мыслями. Стоял ровно, с опущенными вдоль туловища руками, и смотрел в одну точку где-то в темноте помещения.
…Что делать? Зачем я делаю то, что делаю? Что за тяга к командованию? Откуда это ощущение чувства страха, исходящего от других? Почему я брезгую этими людьми? Они ведь слабее только потому что совсем другие… Нужно всё выстроить логически… Юрий упоминал военную машину, которой не может быть в армии этой страны… Примитивная, я могу представить более совершенные образцы… Но почему я не могу просто их вспомнить… Одежда на мне как будто сложена из мышечных тканей, этого я даже не представляю, значит это высокая технология, а значит я вряд ли могу принадлежать к армии этой страны… Значит нужно найти представителей других стран… Бросать этих людей вот так, когда только начал им помогать — не стоит, об этом я уже думал и пока не передумал… Снова эта тяга к лидерству… Буду просто собирать информацию параллельно своим действиям… Что за бинты были на моём лице? Сам я не мог наложить их на столько тугой повязкой… Значит, мне оказывали помощь, а значит и рана была… Должны остаться следы от неё…
Он провёл ладонью по гладкому лицу, ещё больше замазав себя тёмной жижей, никак не желающей сворачиваться.
…Нет щетины. Сколько мне лет? Если я молод, то вряд ли мог прийти сюда с иностранной армией… Одно противоречит другому… Вот ещё! Могу представлять возрастные ограничения армии…
Парень взял винтовку и направился к выходу. Проходя место где раньше была дверь, он наступил на лежащее разбитое стекло, при этом почувствовал его так отчетливо, как если бы шёл босиком, но никакого дискомфорта не испытал.
…Костюм передаёт тактильные ощущения прямиком в мою нервную систему… Кажется я начинаю догадываться или вспоминать как он действует…
Спустя меньше минуты, измазанный кровью, он уже выходил с территории торгового комплекса мимо модулей по тротуару. Едва выглянувшее сквозь облака Солнце вскользь коснулось грязных щёк, оставив приятное чувство тепла, но, увы, быстро сдутое порывом холодного ветра. Ниже по улице, около ворот убежища выживших, стояла женщина с оружием и в каске. Всё как и было скомандовано.
Ветер, поднимающийся сначала мелкими порывами, перерос с первыми лучами в постоянный ноющий сквозняк. Облака рвались и прозрачными лоскутами неслись за горизонты руин. Несколько крупиц пыли, летящих куда-то по своим ветреным делам, наверняка радиоактивные, прилипли к измазанному кровью лицу. Но не обращая внимания ни на портящуюся погоду, ни на образовавшуюся на лице грязь, только прищурив блестящие глаза, здоровяк пересекал дорогу под острым углом, идя почти вдоль неё.
Женщина, примерно тридцати лет, в каске и в висящем бронежилете держалась одной рукой за ремень автомата, что был за спиной. Увидев приближающуюся мрачную фигуру — замешкалась, оглянулась на ворота, снова повернулась, парень остановился в двух метрах от неё и вопросительно рассматривал.
— Э-эм-м-м… В общем они принесли бронежилеты. Вот… Я дежурю… Завтрак уже… — попыталась отрапортовать хрупкая исхудавшая выжившая, но запнулась, поняв, что эта информация подошедшему бугаю то ли не интересна, то ли преподносить её следует в иной форме.
— Зайди внутрь и утяни ремни чехла бронежилета на плечах, липучки по бокам затяни сильнее. Удобнее будет, — грубо, но ясно приказал парень.
Стражница смогла только кивнуть в ответ на машинный тембр и, постоянно оглядываясь, направилась ко входу.
Прямо перед ней изнутри возникла Борисовна. Разница между женщинами была заметна с первого взгляда: автоматный ремень пущен сзади через шею, сам автомат — ниже груди, на нём запястьями свободно лежат руки, ремешок каски расстегнут, в зубах сигарета, из встроенной кобуры бронежилета торчит пистолет, из других подсумков — днищами вверх автоматные магазины.
…Точно с яйцами…
— Чего это ты моих девонек своей грязной мордой смущаешь?! — полушутливо предъявила тётка, но ответа не последовало, парень молча оценивал её снаряжение — Ты в каком болоте лягушек ртом ловил, я спрашиваю! — Борисовна не унималась, но теперь уже изо всех сил давая понять, что шутит.
— Это кровь, — прогремел ответ.
— Так значит поймал и сожрал? Да так чавкал что брызги летели? — тётка наиграно заржала, но резко оборвала сама себя, поняв что шутка, так сказать, не зашла — А если серьёзно?
Парень решил не отчитываться и молча вошёл внутрь, Борисовна лишь плечами пожала — «Ишь какой…».
В общем помещении его так же встретили недоумевающие взгляды. Люди как раз занимались трофеями — у кого-то на руках был бронежилет, кто-то разобрал и натирал автомат, но большинство дегустировали добытые консервы. Завидев командира, все замерли и умолкли. Не взирая на почётную тишину и внимание, гигант прошёл в палатку Юрия даже не взглянув никому в глаза.
В палатке были Лена с братом.
— Ни фига себе! Ты кого-то лицом убил?! — воскликнул Миша.
— Прекрати немедленно! — цыкнула ему сестра, в её руке появился лоскут ткани, и она потянулась к вымазанному лицу, заботливо вытирая тёмную кровь, блестящую в свете керосинки. Особенное внимание девушка уделила губам, нежно промокнув их, придерживая голову за щёку ладошкой второй руки. Она делала это то ли с явным удовольствием, то ли явно переигрывая, да ещё и закусив нижнюю губу.
Парень стоял ровно, лишь немного склонив голову. В какое-то мгновение их взгляды встретились, и Лена замерла с приоткрытым ртом, не отпуская его лица.
…А молодец Борисовна, проводит работу…