— О чём?
— О судьбе фильма.
— Нет. Я же отдыхаю. Кстати, мне сюда.
— На автобусную остановку?
— Да. И я тороплюсь. Не надо спрашивать, куда я еду. Это не тайна, но у меня нет времени на объяснения.
— Ты спешишь отделаться от меня?
— Герр Даррес, — Лариса смотрела собеседнику прямо в глаза. — Вы ведь не просто так меня искали?
— Допустим.
— Именно ваши допущения меня и раздражают. Вы почему-то избегаете прямого разговора, а меня не устраивает ваши блуждания. Вы нашли меня, хотя я не пряталась и не намерена прятаться. Мы сможем поговорить, когда вы определитесь. Мой автобус подходит.
Даррес нервно отвёл глаза:
— Хорошо, где и когда мы сможем продолжить наш разговор?
— Называйте день.
— Сегодня?
— Хорошо. Сегодня после шести.
— Где?
Лариса растеряно оглянулась и, зацепившись взглядом, за вывеску на противоположной стороне улицы, кивнула:
— В том кафе. Вас это устроит?
* * * * *
На этот раз беседе предшествовало лишь четырёхчасовое ожидание в очереди. Опять тот же кабинет, опять тот же собеседник. Но разговор начался чуть иначе. Вместо того чтобы, в который уже раз выспрашивать её биографию, человек спросил:
— Синьорина Хименес, скажите, как вы относитесь к процедуре проверки на полиграфе? В просторечии этот прибор называют ещё «детектором лжи»?
На лице его собеседницы отразилось недоумение, но, помедлив немного, она ответила:
— Если это ускорит процедуру получения визы, то, в принципе…
— Почему ты думаешь, что такая проверка ускорит что-то?
— Но вы же не верите мне, — с тем же недоумением отозвалась девушка. — Думаю, если не я, то ваша машина убедит вас в моей правдивости.
— А почему ты утверждаешь, что машина в чём-то убедит меня?
— Потому, что я говорю правду.
— А почему ты уверена в том, что говоришь мне именно правду?
Недоумение девушки достигло крайнего предела:
— Как же я могу не знать: говорю я правду или вру?
— Так случается достаточно часто. Называется это состояние «добросовестным заблуждением». Возможно, ты просто веришь в то, что говоришь, но это не значит, что слова твои — правда.