Этот вопрос поставил меня в тупик.
— Ты права, не могу знать. Но я уверена, что это запах не магнолий и роз.
Мама покачала головой и тяжело вздохнула.
— В наше время молодежь очень жестокая.
— Это не жестокость, мама. Это объективность.
Хозяйка дома решила оставить мою реплику без ответа. Анжела Крюкова была из тех женщин, которые не позволяют себе спорить с дураками и носят старомодную прическу, решив, что после сорока не обязательно выглядеть привлекательно. Маниакальное желание моей мамы стать отчаянной домохозяйкой увенчалось «успехом». И хоть она этого не понимает, я допускаю, что это одна из причин отцовского дезертирства.
Что происходить с девочкой, когда она теряет отца? Вероятно, она получает душевную травму и закрывается в себе. Или же, становиться жестокосердной гадиной. Как я, например. В свои шестнадцать, я легко могла дать фору тюремной надзирательнице. За несколько месяцев, я превратилась в абсолютно бессовестного ребенка. Мягкость родителей сыграла со мной злую шутку.
Перед школой, я решила прогуляться на свою любимую площадь — единственную, в нашем городке. Обычно здесь проводят всевозможные концерты, посвященные праздникам и благотворительным мероприятиям, но сегодня она была пуста. Это площадь стала тем местом, куда я прихожу побыть наедине с собой, чтобы проветрить голову и подумать. Я смотрела на голый асфальт, на засеянное тучами небо, на беспризорных собак, которые мирно дремали в сырой клумбе, и это будто успокаивало меня. Голова становилась свежей, мысли собирались в кучу, и совсем неважно, чтобы подумали люди, когда видели девчонку, рисующую веселые рожицы на одном из местных памятников.
Цветные маркеры были подарены мне бабушкой, нехитрая старушка даже не догадывалась, что ее подарок был найден за неделю до самого Дня Рождения, так как прятать фломастеры в швейной машинке, было не самым лучшим решение. Сыграть удивленную внучку не составило особого труда, а вот красиво вывести матерное слово, чтобы ни одна буква не завалилась на бок, было весьма кропотливой работой.
— Ты что творишь, негодяйка такая!? — погнала меня метлой уборщица, не позволив закончить надпись. — Я тебе сейчас задам! — колючие ветки самодельного веника, больно покарябали руку.
— Совсем озверела, дура старая!? — отпрыгнув в сторону, я отряхнула белый рукав платья. — У меня папа-майор, еще раз меня тронешь и полетишь за решетку!
Женщина приподняла свое орудие так, будто хотела метнуть в меня копье.
— Ах, папа у нее майор, — сердитая уборщица медленно приближалась ко мне. Угрожающее движение, вынудило меня потихоньку отступать. — Значит, сейчас мы пойдем в полицию искать твоего папу, а там пусть разбираются сами, кто из нас настоящий правонарушитель.
Я рванула прочь, когда морщинистая рука попыталась ухватить меня за плечо.
— Дура! — напоследок выкрикнула я, когда убедилась, что убежала на безопасное расстояние.
Мне всегда было безразлично, что обо мне подумают окружающие. Я — уверенный в себе подросток и меня не заботит серое общество. Мнение большинства — всегда ошибочно, ибо большинство людей — идиоты. Их осуждения — всего лишь черная зависть», — думала я несколькими месяцами назад. До этих пор. Сейчас, все иначе. Я всеми силами пытаюсь доказать свою значимость, но в моем положении это просто невозможно. Каждый из них мог почувствовать мой взгляд, улыбку, дыхание — это не так сложно, как кажется на первый взгляд, но никто не захотел утруждаться. Кто захочет тратить свое время на растение, от которого не дождешься какой-либо выгоды? Найдется ли тот, кто сделает это бескорыстно? Однозначно, такие люди есть. Но, к сожалению, мне не довелось с ними встретиться.
— Ленка, ты больная? Тебе лечиться нужно! — хихикала Тася, следя за тем, как я харкаю в сумку нашей новенькой Гульнар. — Давай быстрее, а то заметят!
— Минуточку, — смеясь, я набрала рот слюней, которых уже явно не хватало.
Тем самым действием, я решила показать Гульнар, что наше уважение следует заслужить. Впрочем, это было забавно. Наш класс — это лишь стадо, на укрощение которого потребовались годы. Соответственно, Гульнар должна понимать, что лучше мне потакать. И мне плевать, каким способом я намекнула ей об этом.
Ой, вы заметили? Я сказала «плевать», это так иронично. Я превратила сумку девочки в подобие на мусорный бак и даже не сожалею об этом. Больше я не могу так делать. Я не могу так говорить. В любом случае, если вы читаете это — я проиграла. Теперь, всем наплевать на меня. И я не была бы столь категорична, будь со мной моя мама. Но, кто-то решил по-другому. И только сейчас, я понимаю, что все заслуженно. Я проучен с ног до головы.
Мне показалось, что оплёванной сумки будет недостаточно и, взяв кусок торта, предназначенного для Надежды Валентиновны, я положила его между тетрадок и книжек, которые Гульнар так тщательно обклеила канцелярской пленкой.
— Шухер! — крикнула Тася, когда прозвенел звонок.
Задыхаясь от смеха, я упала на своё место и, прячась за учебником физики, украдкой проглядывала по сторонам.
— В класс вошла учительница, а следом за ней Толик и Гульнар, в руках которых поместились ведро чистой воды и несколько мокрых тряпок. Сегодня они приняли дежурство, и это было их первой обязанностью — помощь учительнице. Впрочем, эта грязная работа меня не касалась, все мои дежурные часы любезно отрабатывал Мамаев Миша. Главный раздолбай и невежа нашего класса, всегда старался быть мне полезным. Он был лишен какой-либо морали, и если бы не его провокационные шуточки, за счет которых мое настроение заметно поднималось, то есть вероятность, что его имя, до сих пор было мне неизвестно.
— Класс, здравствуйте! — поздоровалась Надежда Валентиновна, и ученики лениво приподнялись со своих мест. Толик занял место справа от меня, а Гульнар прошла к своему рюкзаку, так как соседа у нее не было. — Садитесь.
Мое сердце заколотилось в предвкушении смешного зрелища, но Гульнар не спешила раскладывать свои вещи. Изредка переглядываясь, мы с Таисией хихикали, прикрывая рот ладонью.
Ко мне наклонился Толик, и в нос ударил запах табачного дыма — в школьных туалетах всегда было накурено. Я знала, что Толя ярый противник вредных привычек и никогда бы не притронулся к сигарете.
— Выглядишь потрясающе, — шепотом признался он, и я смущенно потупила взгляд.
Мне были приятны его комплименты больше других — Толик был единственным мальчиком, о котором я любила помечтать перед сном. Шесть лет назад Тася и Толик Дубко, стали моими соседями по лестничной клетке, с тех пор мы остаёмся неразлучными друзьями. Но если к Таисии я действительно испытывала сестринские чувства, то Толика, я с трудом могу назвать своим другом. Он мне безумно нравился. Мои нежные чувства проснулись пару лет назад, когда он спас меня от стаи собак, и пока, эта симпатия остаётся моей маленькой тайной. А ещё меня сильно огорчал тот факт, что нам с мамой пришлось переехать, и видится с ребятами, удавалось все реже. Я перестала прогуливать уроки, чтобы как можно больше времени проводить со своей «карамельной двоечкой».
Таисия и Толик были двойняшками, и только одного из них природа нагородила необыкновенной привлекательностью. И это была не Тася. Девочка с золотистым цветом волос, которых едва хватало, чтобы завязать хвостик, с массивными окулярами на переносице, с лисьим прищуром, от которого выражение её лица всегда казалось презрительным, кривыми ножками и худощавой фигурой, была полной противоположностью своего брата. Но это не та история, когда ты выбираешь себе подругу для контраста. Совсем не так. Я всегда была искренней по отношению к девочке. Толик же был высоким, статным парнем, чьи карамельные волосы, были мечтой любой рекламной компании, его ореховые глаза, как два омута, в которых я тонула каждый божий день. Спортивное телосложение мальчика, ещё одна причина моих мечтательных сновидений.