— Ты еще у меня попляшешь! — прохрипел он и дал деру, оставив своих подельников стонать на тротуаре.
— Быстрее, а то ща догоню! — крикнул я ему в след, чтобы засранец не расслаблялся.
У недотепы оказалась разбита голова, ничего серьезного, но я все равно пригласил его к себе, чтобы обработать и перевязать рану. Да и вообще, как позже выяснилось, ему совершенно некуда было идти. Имя у него оказалось странное, но чертовски подходящее: Шеб.
— Что это за имя такое? — спросил я, обрабатывая перекисью рану на его голове.
— Это уменьшительное от Шебберил.
— А, ну тогда понятно, — мне пришлось соврать, совсем не хотелось показаться глупым неучем, который таращит глаза услышав необычное имя.
Забинтовав голову Шеба, я разогрел нам вчерашние макароны, покрошил в них остатки вареной колбасы и разбил четыре яйца. Поужинав, мы выпили чаю без сахара, он у меня кончился на прошлой неделе, и отправились набоковую.
Глава 2
Работал я обычным продавцом-консультантом в магазине бытовой техники и электроники, в отделе пылесосов и холодильников. Работа непыльная, в тепле, но и денег платили не так уж много. Чтобы сводить концы с концами, приходилось вкалывать по двенадцать — четырнадцать часов в сутки.
Рабочий день начался как обычно: утренняя летучка, на которой директор орал на нас за то, что мы плохо «втираем» всякий шлак вроде дополнительной гарантии или страховки от кражи; за то, что мы мало улыбаемся покупателям; за то, что мы слишком долго обедаем. К слову сказать, у нас уже дошло до того, что мы ходим на обеденный перерыв на пятнадцать минут, а некоторые, особо впечатлительные продавцы пописать лишний раз боялись, чтобы, не приведи господь, не навлечь на себя директорского гнева.
В общем, после унизительной и полной оскорблений летучки, все продавцы разошлись по своим отделам. У нас было полчаса до открытия магазина, чтобы совершить утренний ритуал: проверить наличие товара на витринах и протереть на них пыль.
До моего обеденного перерыва оставалось немногим больше десяти минут. Я уже предвкушал, как откинусь на спинку стула, вытяну ноющие от усталости ноги и буду пить горячий кофе со сливками и есть рассыпчатые рогалики. Но не тут-то было.
— Молодой человек, помогите мне, пожалуйста, — окликнул меня дребезжащий от старости женский голос.
Обернувшись, я увидел сутулую тощую старуху с клюкой. У нее был большой горбатый нос с волосатой бородавкой, хитрые бегающие глазки, острый подбородок и три золотых зуба.
— Здравствуйте, меня зовут Евгений. Какие у вас возникли вопросы?
— Мне нужен холодильник.
— У вас есть какие-нибудь предпочтения? Фирма? Высота? Цвет? Функционал?
— Подешевле бы мне.
— Хорошо, идите за мной, — я повел бабку к дешевым холодильникам. Нужно было как можно быстрее от нее отделаться и бегом на обед. Но старуха не торопилась. Опираясь на свою палку, она двигалась так медленно, что меня посетила идея: сбегать на обед, а когда я вернусь, бабка, как раз придет. Нет, так нельзя! Директор, если узнает, накажет рублем. А, он узнает…
— Какой-то аляпистый, — недовольно продребезжала она, осматривая холодильник, который я хотел ей «втереть» — висяк и, несмотря на низкую цену, маржа с него капала, как с трех топовых моделей.
— Что, что, простите? — не понял я.
— Не нравится мне этот. Другой давай…
«Ну, ладно, другой, так другой», — пронеслось у меня в голове.
— Есть замечательная модель, немного подороже этой, но, зато, хит продаж. Самый лучший вариант в своей ценовой категории, — с этими словами, я повел старуху к другому висяку.
— А, есть такой же только бежевенький? Мне под цвет кухни, — блеснув золотыми зубами, продребезжала бабка.
— Бежевенький? — сухо переспросил я, глядя на часы. Прошли уже три минуты моего обеденного перерыва, а эта старая калоша и не собиралась от меня отвязываться.
— Да, бежевенький, — повторила она.
«Хорошо, будет тебе бежевенький», — с этой мыслью, я повел ее в ряд, где стояли дорогие холодильники, чтобы бабка посмотрела на цены и поняла, что нужно брать один из тех, что я показывал первыми.
Но старуха была полна сюрпризов. Она мало того, что не испугалась цен, она положила глаз на одну из премиум-моделей, с которой мне на карман капал целый процент, и попросила рассказать о ней подробнее.
«Да, ты ж моя прелесть, — пронеслось у меня в голове, — не зря обед пропал».