— Я не случайно сказал, что корнем проблемы являются эти двое. Они — наконечник стрелы, застрявший в ране. Если наконечник не извлечь, рана будет гноиться и кровоточить, пока не сделает всю кровь в теле ядовитой. Чтобы излечить рану сперва надобно извлечь наконечник. А уж без него всё вскоре заживёт.
— Простите, милорд, но я снова не понимаю ваших аналогий, — нахмурившись, произнёс Драонн. — Я что-то не пойму — это я должен вынуть наконечник?
— В некотором роде, — благодушно улыбнулся канцлер и поспешно заговорил дальше, видя, что принц вновь собирается возражать. — Но не воспринимайте аналогию чересчур буквально! Я не предлагаю вам убрать Лейсиана и Волиана. Ваша задача куда важнее — убрать от них одураченных лирр. Убедить ваших сородичей отступиться от гибельных идей этой парочки.
— С чего вы взяли, что меня станут слушать?
— О, поверьте мне, лорд Драонн, обязательно станут. Ваши сородичи уже достаточно хлебнули горя, так что их держат на той стороне лишь гордость да страх, что здесь никто к ним не прислушается. Они будут рады слушать и переубеждаться.
— Вы плохо знаете лирр, милорд, — покачал головой Драонн. — Вы говорите, что их держат гордость и страх. Нет. Их держит только гордость. Мы, лирры, болезненно горды. Я говорю об этом без бахвальства — лично мне совсем не нравится данная черта. Но я уверяю, что пока лидеры восстания будут возглавлять их, те, кто пошли за ними, никуда не уйдут. Быть может — единицы…
— Нам и нужны единицы! — тут же подхватил канцлер. — Важно ведь не количество, а качество. Если мы отвратим от Лейсиана нескольких знатных и влиятельных лирр — за ними потянутся их вассалы, их фермеры, их друзья.
— О, тут вам точно ничего не светит, милорд! — горько усмехнулся Драонн. — Ни один принц, пошедший за Лейсианом, не оставит его. Переубедить их — всё равно что заставить солнце садиться на юге. Даже понимая, что Лейсиан ведёт их на погибель — они будут слишком горды, чтобы признать это и, тем более, нарушить данное слово.
— Значит, мы вновь возвращаемся к тому, с чего начали, — Делетуар облизнул свои пухлые лоснящиеся губы. — Всё-таки Лейсиана и Волиана нужно устранить.
— А я уже говорил, что в этом я вам не помощник! — решительно ответил Драонн.
— В этом — нет, — согласно кивнул канцлер. — Но если Лейсиан всё-таки исчезнет — могу ли я рассчитывать на вас в процессе налаживания отношений с вашим народом?
— Я сделаю всё, что не пойдёт вразрез с моей совестью или интересами моей расы.
— Это ровно то, что я хотел услышать от вас, лорд Драонн! — обрадованно проговорил Делетуар. — И поскольку я по своей натуре оптимист, как и все толстяки-обжоры, то предчувствую, что ваша помощь нам скоро очень понадобится. Готовы ли вы будете приехать тогда в Кидую на какое-то время?
— Если у меня будет разрешение на это, — едко усмехнулся Драонн.
— О! — взмахнул руками второй канцлер. — Клянусь вам, что не попрошу вас приехать до тех пор, пока этот постыдный указ не будет отменен!
— Что ж, тогда по рукам! — лиррийский принц протянул свою. — Если вы отмените унизительные ограничения для лирр, я прибуду по первому вашему зову, хотя и не слишком-то верю в то, что могу быть вам полезен.
— Вы слишком скромны, — толстяк, кряхтя, подал руку. — Это не лиррийская черта.
— Боюсь, вы недостаточно хорошо знаете лирр, милорд.
— Возможно. Ну что же, тогда я не смею более вас задерживать, лорд Драонн. Полагаю, вам не терпится поскорее выбраться из этой комнаты, — усмехнулся Делетуар.
— Людей вашего масштаба, милорд, не оценивают по запаху или внешности. Сделайте то, что обещали, и мир будет вечно вам благодарен.
— Вечно — это слишком долго, — вновь рассмеялся канцлер. — Я не претендую на это. Довольно будет, если меня успеют как следует отблагодарить при жизни.
— О, в этом я нисколько не сомневаюсь! — вставая, произнёс Драонн.
— В наше время ни в чём нельзя быть уверенным, лорд Драонн, — Делетуар даже не сделал попытки привстать. — Что ж, прощайте! Приятно было пообщаться с вами. Буду ждать нашей новой встречи.
— Надеюсь, она будет довольно скоро, — кланяясь, ответил Драонн. — Всего доброго, милорд!
Когда принц открыл дверь в коридор, на него буквально обрушилась волна свежего воздуха. Он казался настолько вкусным, что Драонн боялся, что захлебнётся им, пытаясь надышаться. И действительно, он так ненасытно дышал, что у него начался кашель. Юноша не удивился бы, если бы сейчас у него изо рта стали вываливаться куски вонючего воздуха комнаты, похожие на комья свалявшейся шерсти. Борясь с кашлем, он спустился по лестнице. Ему навстречу уже шёл дворецкий, услышавший, что гость вышел.
— Всего доброго вам, сударь, — проводив лирру до выхода, старик распахнул дверь на улицу.
— Спасибо, приятель, — Драонн уже набросил на голову капюшон, тем более уместный, что снаружи, оказывается, моросил дождь.
Ещё раз вздохнув полной грудью, принц быстрым шагом направился в портовый посёлок.
Глава 4. Ратуша
Остаток зимы не принёс ничего особенного. Красноверхие больше не появлялись у стен замка, а из магистрата прибыл мелкий судейский чиновник, который, скорбно кивая и делая пометки в какой-то небольшой книжечке, выслушал рассказ Драонна. Затем он сам что-то говорил, но принц не понимал и половины сказанного.