Осенний ветер таскал по плиткам двора фантик от конфеты, неведомо как попавший сюда, в это чистое и немного заброшенное место. Заставлял оживать кусочек шуршащей пленки.
— Вы уже говорили, Антон. Я решил вопрос, хотя это вызвало некоторые сложности. Деньги у меня с собой, я передам вам у нотариуса.
Продавец часто-часто закивал, Агата почему-то не могла оторвать от него взгляда. В Антоне чувствовались горе и слабость. Резкий душевный надлом. Впрочем, взрослые редко выпускают эмоции наружу, спрашивать она ни о чем не стала.
Да и кто бы ей ответил?
Из открытого багажника «аутлендера», стоящего на узкой площадке под навесом перед въездными воротами, с двумя тяжелыми сумками выбрался Виктор. У них с Агатой не очень большая разница в возрасте, всего-то три года, даже меньше. Но он чувствовал себя взрослым, а она… Она пока нет.
Укулеле, задетая внезапно сжавшимися в кулак пальцами, издала тревожный звук. От этого продавец дома заметно вздрогнул и посмотрел на Агату. Отец оглянулся и подмигнул ей: не шуми, скоро переговоры закончатся. Вик, проходя мимо, недовольно поморщился. Ничего, теперь у нее будет своя комната, играй — не хочу. Даже поздним вечером, вон какие толстые стены. Никому не помешает.
— Сейчас сын разгрузит машину, и мы с вами, Антон, сразу поедем к нотариусу, хорошо?
— Да-да! — опять часто закивал продавец, пропуская Виктора с сумками в дверь. — Моих вещей в доме нет, давно все вывез. Так что ключи против денег. Я вечером уеду отсюда. Надеюсь, что навсегда…
В глазах уже не просто боль — слезы. Но Антон больше ничего не сказал, а отцу было все равно. Им нужен дом. Пусть здесь не такой теплый климат, как на юге, зато свое семейное гнездо. Крепость в изменчивом мире. А если переведут в другой город, всегда можно продать. Судя по всему, даже с выгодой.
Виктор вернулся к машине и вытащил остаток вещей. Мать давно в доме, распаковывает и раскладывает их невеликое имущество по местам. Агата аккуратно убрала укулеле в чехол и тоже пошла внутрь. Она все-таки замерзла, да и пора знакомиться с новым жильем. Хотя… Какое оно новое? Дому лет сто, просто хорошо сохранился для своего возраста.
Отец повел продавца к машине. До Агаты донеслось всего несколько его слов, но прозвучали они слегка загадочно:
— Понимаете, я боюсь здесь оставаться… Как бы Уми не вернулся.
Отец остановился и напрямую спросил:
— Уми — это?..
— Собака. Всего лишь собака, наша с Лизой. Я боюсь, что Уми вернется…
Дальше Агате ничего не слышно, она уже внутри, в пахнущем деревом и специями доме. Слышит возню матери на кухне, но девочка не хочет сейчас помогать. Пусть Вик побегает, а ей хочется в свою комнату. И одеться теплее, с майкой и шортами она с утра промахнулась. Впрочем, в машине-то было тепло.
Скрипучая деревянная лестница с резными перилами вела на второй этаж. Там теперь их жилые комнаты, она уже знает — ее, Виктора, и спальня родителей.
Интересно, есть ли в доме вай-фай?
В автомобиле, стоявшем почти целиком в кустах чуть поодаль от ворот нового дома семьи Фроманов, сидел мужчина.
Он опустил ранее прижатый к глазам сложный объектив с направленным на дворик микрофоном. Мужчина явно пребывал в раздумьях. Он слышал весь разговор, он даже слышал, как Агата играет — кстати, у девчонки явный талант. Но вся эта информация не дала ему ровным счетом ничего. Цель его приезда в другом, а все эти мелкие странности с домом, оплатой наличными и судьбой какой-то собаки… Ему нет до этого дела. Пожалуй, стоило бы ехать следом за машиной этого Фромана и продолжать наблюдение. Не просто так же он приехал сюда, в Римаут. Предварительные сведения были довольно точными, но здесь, на месте — никаких зацепок.
Пока. Конечно же, только пока. Он никогда не приезжает зря и всегда добивается своего. Неприметный синий «пежо» тронулся с места и поехал следом, едва только автомобиль Павла добрался до ближайшего перекрестка.
Отец приехал через несколько часов, довольный и веселый. Агата как раз спустилась на кухню сделать себе бутерброд с ореховой пастой, поэтому слышала его рассказ.
— Мари, он совершенный псих! Нотариусу пришлось даже попросить справку о душевном здоровье. У него есть, кстати. Как это ни забавно. Но что он плел по дороге, Пресвятая дева!
Мама вопросительно посмотрела на него.
— Наш продавец, оказывается, был владельцем магазина игрушек. Не просто перепродавал все эти китайские трансформеры и куклы, нет! Он многое делал сам. Люди не хотели их покупать, но он делал и делал. Магазин пришлось продать. Немудрено, что он разорился! Еще у него была жена и куда-то пропала, — я думаю, просто сбежала от сумасшедшего. Возвращения собаки он боится, с ума сойти!..
Мария кивнула, наливая мужу луковый суп и раскладывая на тарелке хлебцы. На кухне уютно, все-таки умели раньше строить дома. Небольшие окошки с видом во двор, старая, но прочная мебель и удивительно современная плита, с кнопками и дисплеем, сразу приглянувшаяся матери. В углу равнодушно урчит холодильник.
Виктора не видно. Наверное, настраивает у себя в комнате сложный комплекс из настенного телевизора, пузатого системного блока и музыкального центра. Мальчишеские игрушки! Агата фыркнула над своими мыслями, но отцу показалось, что это он ее насмешил.
— Да, и не смейся. Я заехал в школу, дочка! — дожевав хлебец, сообщил Павел. — Договорился. С завтрашнего дня пойдешь, нормальное место, высшая ступень… С Виктором сложнее, приличные колледжи довольно далеко, придется подумать, где он будет учиться.
Сверху послышался приглушенный шум: братец явно подключил аппаратуру и теперь проверяет мощность звука. Если это на всю, то им повезло — в доме действительно толстые стены. Шум стихает. Наверное, сам не выдержал, уши завяли.
— Хорошо, папочка, — ответила Агата.