Делаю шаг назад.
— Пытаешься защитить меня? Ненужно. Я буду только рада, если умру.
Поворачиваюсь на каблуках, поднимаюсь вверх по трибуне и ухожу к кабинету Хариснона.
Придя к Джеку, я устроилась у него на диване и уснула. Он разбудил меня только в четыре часа, когда уже было пора ехать домой. Я не хотела. Эвелин будет делать мне процедуры, от которых я буду чуть ли не терять сознание. Я не хочу снова чувствовать боль. Потому что я не выдержу. Сегодняшняя драка засела у меня в голове надолго. Такого я никогда не видела. Они дрались словно звери, которые хотят выжить. Они смотрели друг на друга с ненавистью в глазах, потому что хотели справедливости. Они добивались ее путем насилия и боли. Но это им ничего не дало.
Мы приехали домой, и Эвелин сразу же усадила меня за стол. Когда пришел Фабиан, она молча стала обрабатывать его раны, даже не интересуясь, больно ему или нет. Он был проблемой для всех, но они продолжали заботиться о нем, потому что любили. Он боялся, что я забрала ее любовь, но разве можно забрать любовь? Ничего более глупого я не слышала. У Эвелин не было собственных детей, и она усыновила Фабиана. Она любит его как собственного ребенка, каким бы чудовищем он ни был. Все те минуты, он снова не отводил от меня взгляда, Эвелин иногда замечала это, и что-то шептала ему, на что он только кивал. Мне было интересно, о чем они беседуют. Что же она ему сказала, мне не давало это покоя. Но, я молча смотрела на не отпитый чай и водила кончиком указательного пальца по бортикам кружки. Как только Эвелин закончила, отправила Фабиана к себе в комнату отдыхать, а сама, молча пошла готовить ему чай с чебрецом. В моей голове крутилось то, что Фабиан мне сказал тогда на балконе, и я хотела сказать это Эвелин. Наверное, в глубине души, мне было его жаль, и сейчас было неправильно его оправдывать, но сказать этого я не могла.
— Он сделал это потому что боялся, что я забрала вашу любовь к нему, — еле выговорила я, отодвинув кружку чая.
— Я знаю, он мне все рассказал. — Она говорила спокойно, но было слышно по ее голосу, что она переживала. — Он мой сын. И всегда будет им. Но то, что он сказал, не оправдывает его поступков.
Эвелин ушла с подносом в руке, оставив меня одну.
И я понимала ее. Дети своих родителей всегда будут детьми, но их поступки, за которые приходиться платить только болью и страданием не оправдает не один родитель. Никто ему больше не судья, но и не помощник. Он сам выбрал этот путь, он сам по нему пошел. И поспособствовала этому я. Сама того не ожидая. Нет, мне не было его жаль, но и радоваться я тоже не могла. Ведь, чему радоваться, если ребенок, которого били на протяжении всего года, не знает что такое любовь и забота….
Глава 8
Захожу в комнату, достаю ноутбук, чтобы включить. Сейчас я намеревалась побеседовать с Габи о том, что я слышала перед тем, как… Вы сами знаете. Я рассказала ей все, опустив тот момент, с чего все началось. Что же она такого знала, что Фабиан решил «убрать» ее со своего жизненного пути? Вожу пальцами по клавиатуре, набирая сообщение, сообщая о том, что сейчас я позвоню ей. Девушка соглашается.
Гудок — второй.
— Хей, что такого важного в, — девушка переводит взгляд на экран телефона. — В восемь часов? Почему так рано, Тафт? Почему не в два?
Закатываю глаза от ее сарказма. Ровно в восемь девушка приступает к урокам и мне было категорически противопоказанно ей мешать, но, сейчас я была исключением из ее правил. Смотрю на дверь, убеждая себя в том, что я ее плотно закрыла. Замков тут не было. Делаю серьезное выражение лица.
— Нам нужно поговорить. — Говорю, как можно тише, ибо за стенкой в соседней комнате Тёрнер.
— Это не могло подождать до десяти? Максимум до пол одиннадцатого.
— Не могло, ты мне кое-что не договариваешь. И это не может быть неотмеченным и не терпит времени.
Она удивленно смотрела по ту сторону экрана. Держу пари, она догадалась, о чем сейчас пойдет речь.
— В тот день, когда он снова сделал это, я услышала его разговор с Лукасом, он говорил ему разобраться с тобой, из-за того, что ты что-то знаешь. И это явно что-то о нем, ну так о чем ты знаешь, или что услышала? Какую сплетню, и почему я об этом до сих пор не знаю, Габи!?
— Тьфу ты! — Габс наигранно стерла пот со лба. — Помнишь тогда вечеринку у него?
— Да тут забудь, ага, — в подтверждение говорю я.
— Ну так вот. Тогда я узнала, что у него есть одна ячейка, в его сердце. Когда он может быть ласковым добрым и милым. Он питает слабость к собакам. На заднем дворе, у него есть большой вальер. Там сидит его собака.
— Но он живет тут, как он может ее кормить…
— Просит Лукаса или Эрика. Лукас говорил со мной на эту тему, просил никому об этом не говорить. За что получил от меня хороших нагоняй.
— И что же в этом такого страшного? — Тру затылок, морщусь от боли. — Это просто животное.
— Если кто-то узнает, что он питает хоть одну слабость, то знаменитый Фабиан Тёрнер, уже не будет таким знаменитым. Эта школа странная, Тафт, пора привыкнуть.
Она берет ручку и чешет макушку.
— К тому же, я до сих пор удивлена, что ты не знаешь, он ведь перевез ее к Харисону.
— Что? — нервно хохочу. — Но тут ее нет. Я бы знала или увидела…
— А ты хорошо смотрела?