— Это потому, что у тебя что-то лежит на сердце.
— Ты ещё скажи, что корень моих проблем — в детстве!
Вместо того, чтобы рассмеяться, Наташа многозначительно на неё посмотрела.
Что ж, может быть, Юля и попала в точку. В детстве — ну, ладно, в юности, — у неё была невзаимная любовь, о которой она, собственно говоря, даже родителям не рассказала, не то что подругам или предмету своего воздыхания. И теперь эта невзаимная любовь, которую Юлия растоптала, уничтожила, выжгла, вылезла через дыру в её полу и предложила сходить в ресторан. И ещё поцеловала.
Дважды.
Расскажет Наташе — та сейчас заявит, что Андрей — её судьба, и не надо отталкивать то, что само идёт в руки. Но Юля твёрдо знала, что это не так. Она действительно уничтожила свои чувства. Они и в самом деле превратились в равнодушие и раздражение. Не было больше желания быть рядом с ним. Ей даже поцелуи эти были неприятны!.. Наверное.
— Что-то ты темнишь, подруга, — вздохнула Наталья. — Пообещай мне, что пойдёшь на свидание и сделаешь всё, чтобы оно тебе понравилось. Ну, проверишь хотя бы, подходит он тебе или нет. И будет идти на сближение — не спеши пихать мужика коленом в причинное место, подпусти его к себе…
— А если он меня в постель потащит на первом же свидании, мне что, тоже попробовать? — издевательски уточнила Юля.
— Между прочим, было бы неплохо, — отсекла Таша. — А что? Во-первых, попробовать тебе давно пора, только с кем-нибудь поприличнее. Во-вторых, никто не скажет тебе в укор, что ты прям на первом свидании: вы ж знакомы с ним большую часть своей жизни. В-третьих, домой тебе будет недалеко. Или ему недалеко. Никаких слухов никто распускать не будет, зашли в разные двери, сошлись в одной квартире! Главное, — многозначительно добавила она, — не забывать о контрацепции. Потому что кто его знает, что там в этой Голландии…
— Наташа, знаешь, какое средство контрацепции самое лучшее? — усмехнулась Юля.
— Тебя послушать — так воздержание, — скривилась Наталья. — И, хотя в случае большинства я согласна с этим вариантом, тебе, подруга, давно уже пора менять методы.
Юля только отмахнулась.
Если честно, сейчас у неё было стойкое желание выпить что-нибудь покрепче. И побольше. Например, текилы или мартини. Или водки. Юля никогда не напивалась — ну, за исключением какой-то там старой истории, когда они с Наташей, пошатываясь, с трудом добрались до дома, — но вот сегодня хотелось. Правда, вернуться в таком состоянии и предстать перед Андреем… Нет, она была точно против.
— Только пообещай мне, — вновь вернулась к тебе Наташа, — что не будешь сразу же кричать, что это не твоё.
— Обещаю, — солгала Юля.
Глава шестая
Юле хотелось бы сказать Андрею, что этот ресторан — самое отвратительное место во всём городе, но Наташка запретила ей активно выражать недовольство. Не то чтобы Юля обычно прислушивалась с таким запретам, но знала: подруга абсолютно точно узнает — причём невесть каким образом, — что происходило на этом подобии встречи старых знакомых, а потом не даст ей покоя. Потому Лебедева поклялась себе, что попытается насладиться встречей, расслабиться, взглянуть на Яворского другими глазами…
Нет. Это она поклялась Наташке. Для себя же Юля чётко решила: встреча с Андреем ей не понравится, никакого желания продолжать это милое ненавязчивое общение у неё не будет, и вообще, это первый и последний раз, когда они сидят где-нибудь в неформальной обстановке, да ещё и с вином. Мог бы и поинтересоваться, надо ей алкоголь или нет — сказала бы, что не стоит заказывать.
Повторять историю с Яворским по второму кругу? Ей хватило первого раза. Тем более, это тогда была детская глупость и просто разрушенные ожидания. Расстаются и хуже, и на голову бедным наивным девочкам падает куда больше проблем, чем было у неё от Андрея, но всё же, Юля так ему и не простила. Даже не знала, что именно: то ли статус подруги до конца их знакомства, то ли потерянные контакты и то, что он ни разу ей не позвонил, не написал и никаким другим образом не попытался связаться. Но за эту неприятную, с горьковатым привкусом разочарования первую любовь, о которой, собственно говоря, мужчина и не знал, Юля до сих пор обижалась. И обижалась сознательно, с чувством, с толком, с расстановкой. Ни о каком сближении не могло идти и речи. От девичьих чувств осталось одно только разочарование. Она Наташе чистую правду сказала…
Вот, сама даже в неё поверила, между прочим!
Но рубить сплеча было бы нечестно. Потому Юля порядочно назвала наобум несколько блюд из меню, поймала удивлённый взгляд Андрея и поспешила добавить:
— Я с удовольствием заплачу за себя сама, не волнуйся.
— Да я не волнуюсь, — усмехнулся Яворский, — тем более, что я не собираюсь позволять тебе платить. Это не те деньги, из-за которых надо падать в обморок.
— Да? — вскинула брови она. — А чего ж ты тогда так на меня смотришь, как будто бы я предложила тебе бесплатно оставить квартиру соседке сверху?
— Моя прелестная соседка сверху, — улыбка Андрея стала ещё шире, — если согласится на мои условия, вполне может претендовать на двухэтажную квартиру.
— Твоя прелестная соседка сверху, — скривилась Юля, — надеется на отдельную квартиру. Ты узнал о том, как долго исправлять эту маленькую неувязку в планировке и сколько будет стоить? — она, словно пытаясь отдавать Андрею больную мозоль, добавила: — Разумеется, расходы…
Тот укоризненно посмотрел на неё, словно попытался напомнить, что расходы его мало волнуют, и протянул:
— Поверь, Юля, сойтись будет куда проще и быстрее, чем исправить эту, как ты выражаешься, маленькую неувязку.
— Ничего, — уверенно кивнула она. — Я — человек терпеливый, дождусь, пока из моего пола пропадёт дыра, и без твоего участия в своей личной жизни. В крайнем случае, можно продать квартиру какой-нибудь паре и поделить доход.
— Я против, — тут же отозвался Андрей. — А без второй половины продавать это — только лишний раз терять деньги, сама понимаешь. Никто не пойдёт на такие масштабные расходы ради квартиры с дырой в потолке или в полу.